Империя вампиров

– Мастер Аарон…

– Рад видеть вас, капитан Данье. Как ваш сын?

– Merci, милорд, прекрасно. – Затем он осмотрел всех нас, и по смеси страха и легкого отвращения в его взгляде я понял: он знает, кто мы такие. – Что привело вас домой после стольких месяцев, мастер Аарон? Да еще в… такой компании?

– Мне необходимо поговорить с матерью.

– Она готовится к празднику, милорд, так что, боюсь, не сможет…

– А я боюсь, что пока меня тут не было, вы позабыли о манерах, капитан. – Белокурый барчук выпрямился в седле, так и сочась до боли знакомыми заносчивостью и уверенностью. – Если только в шато де Косте не вошло в обычай, чтобы прислуга не слушала хозяев.

– Простите, милорд, но ваш батюшка приказал, если вы когда-либо ве…

Капитан не договорил, потому что Аарон наклонился к нему и, хищно сверкая глазами, проговорил:

– Передайте моей матери, что я желаю увидеться с ней, капитан.

Лицо капитана помрачнело, взгляд сделался тупым.

– Сию минуту, милорд.

– Устройте наших коней в стойла. Если ваши люди сидят без дела, то пусть заступают на часы. Этой ночью в дом вашего хозяина явится смертельная угроза. Она не носит серебра на шее.

Аарон перевоплотился в наследника благородной семьи легко, будто надел старое пальто, и я сразу же вспомнил все, за что его недолюбливал. Он распоряжался таким тоном, словно верил в свое превосходство над этими людьми – и надо мной тоже. Настоящая змея, и – неважно, на охоте мы или нет, – будь я проклят, если снова дам ему себя ужалить.

Спустя десять минут мы стояли в величественном аванзале замка де Косте, в окружении гобеленов тонкой работы и мраморных статуй. Наверх вела широкая лестница, а слева я увидел бальную залу, украшенную и полную суетящейся прислуги. На длинных столах лежали светлые льняные скатерти, а на хорах с видом на выложенный красным деревом и сверкающим перламутром танцевальный пол репетировал квартет бардов.

Если от богатства Скайфолла голова у меня кружилась, то местная роскошь вызывала тошноту. Я и представить не мог, каково было расти в таком месте. Неудивительно, что де Косте вел себя так, будто каждое утро ему перед завтраком отсасывала сама Дева-Матерь.

– Сын мой?

Аарон поднял взгляд, и напряжение сошло с его лица. На площадке лестницы стояла статная дама в прекрасном платье изумрудного цвета и пышном парике. Ей было где-то сорок; лицо – припудренное, глаза – того же голубого цвета, что и у Аарона.

– Мама, – прошептал он.

– Аарон! – вскричала женщина, сбегая вниз и бросаясь к нему в объятия. В ее глазах блеснули слезы, и она, крепко обняв сына, закружилась с ним, будто в танце. – Когда ты прибыл?

– Только что. Мастера Серорука ты, должно быть, помнишь? А это – мои товарищи, мама. Серафим Талон де Монфор и Габриэль де Леон.