Но в том-то и была притягательность.
– Ну хорошо, – согласился я.
Она сдвинула бутылку и книги в сторону и забралась на стол. Протянула мне руку. Я слышал запах водки на ее губах и аромат дурман-травы. Стоило коснуться ее пальцев, и я ощутил ее трепет. Я подумал о Скайфолле, о том, как по моей руке устремилась волна жара, вскипятившая кровь птенца.
Однако она сидела так близко, что все мысли о дарах крови и упражнениях испарились. Ведь я уже говорил: и Сам Господь не встанет между парнем и девушкой, когда они желают друг друга. Заглянув в глаза Астрид, я понял, чего она хочет. Боже, помилуй, я хотел того же.
– Глупо-то как, – прошептал я.
Наши пальцы переплелись, и большой палец Астрид перышком скользнул по моей коже.
– Назовем это безрассудством.
Не знаю, кто сделал первый шаг, а кто ответил. Знаю только, что поцелуй больше напоминал удар, встречу пороха и пламени. Астрид скользнула мне на колени и резко прижалась к моим губам, запустила пальцы мне в волосы. Я притянул ее к себе, порывисто и нежно, опасаясь навредить – ведь в жилах моих текла темная кровь, даровавшая дикую силу. А вкус, запах, прикосновение к Астрид, тепло ее живого тела, ее страсть пробудили во мне его – тот самый голод, что я познал в постели Ильзы. Пламенем вспыхнула и взревела жажда, в деснах зашевелились клыки, жилы наполнились жаром. Желание сменилось потребностью, а потребность – нуждой, а нуждался я только в ней.
Так безумно. Так неправильно. Мы нарушали монастырский устав, приказы старших и волю небес.
– Астрид, – прошептал я. – Нам нельзя этого делать.
– Знаю, – выдохнула она, еще раз меня целуя.
Она стала поглаживать меня прямо сквозь кожу брюк, и я ахнул. Ее поцелуи сделались глубже, ее страсть передавалась мне, но понимание того, что это грех, лишь распаляло нас сильней. Астрид широко раскрыла рот и зашипела, поранившись о клык. А я почувствовал невероятно острый и обжигающий вкус крови.
Задыхаясь, я попытался отстраниться. Боялся навредить ей, но тут ее рука скользнула мне в брюки и ухватила. Легчайшим прикосновением она могла направлять меня, а шепотом – убить. Заглянув ей в глаза и видя, как изогнулись в улыбке ее окровавленные губы, я все понял.
Нет греха опасней того, что ты избрал.
Нет греха слаще, чем грех общий.
– Как мужчина молится, Габриэль?
Я не мог дышать, не мог говорить. Только качал головой, слизывая с губ ее кровь.
Астрид взяла меня за руки и прижала их к своему телу. Провела ими по холмикам грудей, вниз по ребрам и положила на соблазнительные изгибы бедер. Она облизнула кровоточащую губу и смежила трепещущие веки, покачиваясь и прижимаясь ко мне. Наклонилась и прильнула к моим губам. Ее вкус почти сводил с ума.
– Как молится мужчина?
– Не знаю. Я не…
ebooksa