Когда ко мне обратились по титулу, я наконец понял, кем стал и чем это заслужил. Мы прошествовали в Большую библиотеку, у дверей которой стояли фрейлины-воительницы. Войдя же, я увидел ряды солдат, у ног которых были разбросаны по карте деревянные фигуры. Аббат Халид и серафим Талон уже ждали, мастер-кузнец Аргайл и мой старый наставник Серорук тоже. Однако мое внимание приковала к себе женщина в дальнем конце зала.
– Рада встрече, шевалье, – улыбнулась императрица Изабелла. – Поздравляем вас с повышением. Мы и наша империя целиком перед вами в долгу.
Я преклонил колено и опустил закружившуюся голову. Как бы отреагировали мама и Селин, увидев меня, посвященного в рыцари, перед императрицей? В груди защемило от мысли о них, но я знал, что они сейчас улыбаются, глядя на меня с небесных берегов, и Амели – вместе с ними. Знал, что они мною гордятся.
– Это честь для меня, ваше величество.
– Да, и эта честь заслужена. – Изабелла поиграла с серебряным кольцом на пальце. – Де Леон. Лев на старом северном наречии. Добрый аббат известил нас, что это имя вашей матушки.
Я опустил взгляд на перстень-печатку, который подарила мне мама, на львов по сторонам от скрещенных мечей.
– Если угодно вашему величеству, я не знал, что за чудовище было моим отцом. А моя мать… – Тут я вздохнул. – Так и не успела поведать мне о нем. Зато сказала, что в моих жилах течет львиная кровь и чтобы я никогда об этом не забывал.
– Похоже, она настоящая женщина.
– Была ею, ваше величество.
– Примите наши соболезнования, шевалье. Но, молим вас, поднимитесь. Мы бы послушали рассказ о битве при Близнецах из ваших уст. Как вышло, что вы раскрыли план Вечного Короля, тогда как прочие остались к нему слепы?
Я неуверенно глянул на Халида: тот молча кивнул, и тогда я рассказал обо всем, начиная с того, как обнаружил скрытое послание Лауры Восс. О Хлое и Астрид, разумеется, умолчал, зато поведал прочее: кровавые письмена, отчаянный марш-бросок из Сан-Мишона, Призрак в Красном и клятва Вечного Короля, что похоронным звоном прозвучала у меня в голове.
Слушала императрица молча, не перебивая, и я вновь поразился тому, какая она все-таки молодая. Изабелла была женщиной лишь слегка за двадцать, и тем не менее уже восседала на троне. Ее капитаны и адьютанты смотрели на меня ястребами; меня угнетало то, как пристально они вслушиваются в каждое мое слово. Я ощущал себя мелкой рыбешкой в большом и темном пруду. Под конец Изабелла обратилась к стоявшему подле нее зюдхеймцу:
– Как вышло, Нассар, что де Фронсак не знал об этом маневре? Нам интересно знать, чем занимается целыми днями наш генерал в Авинбурге? Как получилось, что капитан Бельмон и его разведчики не сумели вовремя определить, в каком направлении движется армия из десяти тысяч мертвецов?
– Боюсь, я этого не знаю, ваше величество, – признался Нассар.
– Нет? Похоже, что наши командиры много чего не знают, хотя им бы положено по долгу службы. И если бы не озарение, постигшее шестнадцатилетнего юношу, Нордлунд бы захватили. Сколько человек в нашей империи уже попало в рабство к этим чудовищам? А в нашей армии? А при дворе?
Я глянул в сторону настоятеля Халида, но тот взглядом велел мне прикусить язык. До меня постепенно доходило, что тут происходит. Внимательно присмотревшись к фигурам на полу, я заметил деревянных волков на берегах Зюдхейма, медведей в Оссвее, а внутри континента – россыпь роз. Внутри у меня все опустилось, когда я понял, что они обозначают.
– Остальные кланы перешли в наступление.
– Де Леон, жди, когда к тебе обратятся, – тогда и обращайся сам! – отрезал Талон.
– Все в порядке, добрый серафим, – успокоила его императрица. – Если бы не сметливость этого юного бледнокровки, Фабьен Восс уже маршировал бы к столице. – Она склонила голову в мою сторону. – Так точно, шевалье. Дивоки, Илоны, Честейны выступили на войну. Владыки крови этих жутких кланов опасаются остаться ни с чем, если Фабьен Восс заявит претензии на все и сразу. Поэтому враги наступают не единым фронтом, а с четырех сторон, а мы не знаем, кому можем доверять. – Под ее взглядом я словно прирос к полу. – Но мы не зря назвали вас мечом державы, Габриэль де Леон. Вскоре мы призовем вас на защиту империи.
На это я не ответил ничего, поскольку не знал расстановки сил при дворе, какие они ведут игры. Я взглянул на императрицу, и за фасадом ее прекрасного платья и накрашенных губ увидел стальной кулак в бархатной перчатке. Вставших у нее на пути Астрид и ее мать она смела, как сухостой, и я отчасти ненавидел ее за это. Однако на защиту Авинбурга выехал совсем не Александр
ebooksa