Эркюль Пуаро

– Но разве вы не позволите мне помочь вам сесть на пароход?

– Может быть, мне не надо будет садиться на пароход. Я должна сначала найти свою сестру. Но я благодарна вам все равно.

– И все же мы должны снова встретиться, не правда ли? Я... – я заколебался. – Я хочу познакомиться с вашей сестрой.

Мы оба рассмеялись.

– Мило с вашей стороны. Я передам ей это. Но, мне кажется, нам не стоит встречаться, хоть вы и хорошо отнеслись ко мне во время нашей поездки, несмотря на то, что я нагрубила вам. Но то, что было написано на вашем лице в самом начале, абсолютно верно. Я не вашего поля ягода. А это приводит к беде, я-то достаточно хорошо это знаю.

Ее лицо изменилось. На мгновение вся беспечная веселость исчезла с него. Оно стало взрослым.

– Итак, прощайте, – заключила она более мягким тоном.

– Неужели вы даже не скажете мне свое имя? – вскричал я, когда она повернулась, чтобы уйти.

Девушка оглянулась через плечо. На ее щеке играла ямочка. Она была словно прелестная картина Грёза.

– Синдерелла, – произнесла она и весело засмеялась.

Признаться, я мало верил в то, что мне придется встретиться с Синдереллой снова.

2

ОБРАЩЕНИЕ ЗА ПОМОЩЬЮ

На следующий день ровно в 9:05 утра я вошел в нашу общую столовую, намереваясь позавтракать.

Мой друг Пуаро, будучи, как всегда, пунктуальным, только что начал очищать скорлупу со второго яйца.

Увидев меня, он просиял.

– Вы хорошо спали? Вы пришли в себя после столь ужасной переправы? Удивительно, что вы появились почти вовремя к столу в это утро. Pardon[37], но ваш галстук сбился. Разрешите мне его поправить.

Я уже описывал Эркюля Пуаро в других записках. Необыкновенный человек! Рост 5 футов 4 дюйма, голова яйцевидной формы слегка наклонена набок, глаза, загорающиеся зеленым огнем в минуты волнения или гнева, жесткие военные усы и колоссальное чувство собственного достоинства! Пуаро очень аккуратен и всегда щегольски одет. У него врожденная страсть к порядку любого рода. Если он увидит у кого-нибудь криво приколотое украшение, пылинку или беспорядок в одежде, то будет мучиться до тех пор, пока не исправит. «Порядок» и «логика» – его боги. Он питает нескрываемое презрение к таким вещественным доказательствам, как следы ног или папиросный пепел, и утверждает, что в отрыве от других улик они никогда не помогут детективу разоблачить преступника. Распутав сложное дело, Пуаро может радоваться, как ребенок, при этом любит постучать пальцем по своей яйцевидной голове и поучительно произнести: «Настоящая работа происходит там. Решают все маленькие серые клеточки, запомните это, mon ami!»