– Счет. Еще один счет. Это значит, что я становлюсь транжиром в мои преклонные годы. А это записка от Джеппа.
– Да? – Я навострил уши. Инспектор Скотланд-Ярда Джепп неоднократно подключал нас к интересным делам.
– Он всего-навсего благодарит меня за небольшой совет по делу Абериствита, направивший его на верный путь. Я рад был ему помочь.
– А в каких выражениях он вас благодарит? – полюбопытствовал я, хорошо зная Джеппа.
– Он любезно пишет, что я еще парень что надо для своего возраста и что он был рад возможности подключить меня к этому делу.
Это было так типично для Джеппа, что я не удержался и улыбнулся. Пуаро продолжал спокойно читать корреспонденцию.
– Предложение прочитать лекцию нашим местным бойскаутам. Графиня Форфанок будет благодарна, если я посещу ее. Без сомнения, пропала еще одна комнатная собачка! И теперь последнее письмо... Ах!
Я насторожился, услышав это восклицание. Пуаро внимательно читал. Через минуту он швырнул листок мне.
– Это выходит за рамки обычного,
Письмо было написано на бумаге иностранного образца, твердым, характерным почерком:
«Уважаемый сэр!
Я нуждаюсь в услугах детектива, но по причинам, которые сообщу позднее, не хочу обращаться официально в полицию. Я слышал о вас от разных людей, и все говорили, что вы не только безусловно талантливый человек, но и умеете хранить секреты. Я не хочу доверять подробности дела почте, но из-за тайны, которую знаю, моя жизнь каждый день подвергается смертельной опасности. Убежден, что опасность серьезна, и поэтому умоляю не терять времени и переправиться во Францию. Я пошлю автомобиль в Кале, как только вы протелеграфируете о прибытии. Буду крайне обязан, если вы откажетесь от всех дел, которые сейчас ведете, и посвятите себя полностью моим интересам. Готов заплатить любую необходимую сумму за ваши услуги. Я буду в них нуждаться в течение значительного отрезка времени, поскольку, быть может, вам придется поехать в Сантьяго, где я жил несколько лет. Повторяю, я готов заплатить любую сумму, которую вы назовете.
Заверяю вас еще раз, что вопрос
Ниже подписи была поспешно нацарапана почти неразборчивая фраза:
Я вернул письмо Пуаро, сердце мое забились сильнее.
– Наконец-то! – воскликнул я. – Здесь есть что-то явно необыкновенное.
– Да, в самом деле, – произнес Пуаро монотонно.
– Вы, конечно, поедете, – продолжал я.
Пуаро кивнул, глубоко задумавшись. Наконец, он очнулся и взглянул на часы. Его лицо было очень серьезным.