Эркюль Пуаро

Опешившая Доркас выскочила из буфетной.

– Моя милая Доркас, у меня есть одна идейка... одна идейка... будет замечательно, если она окажется верной! Скажите, Доркас, в понедельник, – не во вторник, а в понедельник, – за день до трагедии, звонок миссис Инглторп не испортился?

Доркас удивилась.

– Да, сэр, так оно и было, не знаю, кто сказал вам. Верно, мышь перегрызла проводок. Во вторник утром пришел мастер и починил его.

Радостно воскликнув, Пуаро вернулся в малую гостиную.

– Видите, не нужно никаких доказательств – достаточно догадки. Но человек слаб, хочется получить подтверждение, что ты на верном пути. Ах, мой друг, я как воспрянувший гигант. Я бегаю! Я прыгаю!

И он действительно принялся носиться по газону под окном.

– Что делает ваш замечательный друг? – раздался голос за моей спиной, и, повернувшись, я увидел Мэри Кавендиш. Она улыбнулась, и я улыбнулся в ответ. – Что случилось?

– Даже не знаю, что вам сказать. Он задал Доркас какой-то вопрос насчет звонка и был так доволен ответом, что начал с криком носиться по газону.

Мэри рассмеялась.

– Как забавно! Он вышел за ворота. Сегодня, наверно, уже не вернется?

– Трудно сказать. Его действия абсолютно непредсказуемы. Невозможно догадаться, что он будет делать дальше.

– Он сумасшедший, мистер Гастингс?

– Честно говоря, не знаю. Иногда мне кажется, что он совершенно свихнулся, но, чем безумнее он себя ведет, тем более оправданным оказывается потом его безумство.

– Понятно.

Несмотря на ее смех, Мэри была задумчива и печальна.

«И все-таки, – подумал я, – надо поговорить с ней о будущем Синтии».

Я очень осторожно завел разговор о девушке, но не успел произнести и двух фраз, как Мэри перебила меня:

– Вы прекрасный адвокат, мистер Гастингс, но зачем попусту растрачивать свой талант? Поверьте, я прекрасно отношусь к Синтии и конечно же позабочусь о ее будущем.

Я начал сбивчиво оправдываться, пусть она только не думает... Но она снова прервала меня и то, что я услышал, заставило меня вмиг забыть о Синтии.