Эркюль Пуаро

Мэри говорила совершенно спокойно. Неужели арест Бауэрстайна ее нисколько не волнует?

Она взглянула на цветочную вазу.

– Цветы уже совсем завяли. Надо срезать новые. Я, пожалуй, пойду. Благодарю вас, Гастингс.

И, еле заметно кивнув на прощание, она вышла в сад.

Да, наверное, Мэри безразлична к судьбе Бауэрстайна. Ни одна женщина не сумеет так умело скрывать свои чувства!

На следующее утро ни Пуаро, ни полицейские в усадьбе не появлялись. Зато к обеду разрешилась загадка последнего из четырех писем, отправленных миссис Инглторп в тот роковой вечер. Не сумев в свое время определить адресата, мы решили не ломать над этим голову – рано или поздно все прояснится само собой. Так и случилось. Почтальон принес письмо, отправленное французской музыкальной фирмой. В нем говорилось, что чек миссис Инглторп получен, но, к сожалению, нужные ей ноты русских народных песен разыскать не удалось. Итак, наши надежды на то, что четвертое письмо поможет пролить свет на убийство, оказались напрасными.

Перед чаем я решил прогуляться до «Листвейз» и сообщить Пуаро про письмо, но, увы, он, по словам привратника, снова уехал.

– Опять в Лондон?

– Нет, мосье, на этот раз в Тэдминстер. Сказал, что хочет навестить какую-то леди. Она там в госпитале работает.

– Вот болван! – не сдержался я. – Я же говорил ему, что по средам Синтия не работает. Ладно, когда мосье Пуаро вернется, скажите, что его ожидают утром в Стайлз.

– Хорошо, мосье, я передам.

Но на следующий день Пуаро так и не появился. Я начал сердиться. Не вздумал ли он подшутить над нами.

После обеда Лоренс отвел меня в сторону и спросил, не собираюсь ли я навестить своего друга.

– Нет, – сухо сказал я, – если Пуаро захочет, он и сам может сюда прийти.

– А-а... – Лоренс выглядел каким-то неуверенным. Его явная нервозность меня заинтриговала.

– А что случилось? Если дело серьезное, я, так и быть, схожу в «Листвейз».

– Ничего серьезного. Просто, если увидишь мосье Пуаро, передай ему, – Лоренс снизил голос до шепота, – что я нашел еще одну кофейную чашку.

Сказать по правде, я уже давно забыл про «послание» Пуаро, и слова Лоренса подстегнули мое любопытство.

Лоренс ничего мне больше не сказал, и я, умерив гордость, снова отправился в «Листвейз».

На этот раз мне радостно сообщили, что Пуаро у себя.