Паучье княжество

– Так ты думаешь, Император и вправду… – Маришка, наперекор внутреннему отвращению к нему и самой себе, посмотрела на Володю почти с нежностью. – Безумен?

Он повернулся к ней, и их взгляды пересеклись. В его глазах плясала подозрительность. А в её, вероятно, – веселье.

– Конечно, безумен. Кому ещё придёт в голову обвинять во всех бедах сирот? – медленно кивнул мальчишка, всё ещё хмуро изучая её лицо. Он ей не верил? Вот незадача. – Он ненавидит нас, это просто очевидно. Улек Тёмный, он ведь тоже из приюта. Как и ближайший его круг. Император боится его.

Маришка прикусила губу. Улек Тёмный – полуслепой, откуда и кличка, глава революционеров. Ковальчик вообще-то не знала, что тот был выходцем из казённого дома. Она и не то чтобы особенно интересовалась. Тот был… самым неверным. Из всех неверных.

– Не могу понять только, – продолжал тем временем Володя. – Отчего задержались мы тут так надолго. Везение? Не знаю. Но… наверняка у них там случилось что. Покупателям пора бы уже приехать.

Маришка прикрыла глаза. Эти его предположения – фантазии – вообще-то чудесно вписывались в то, во что ему так нравилось верить.

Идеи революционеров. Заговоры против честного люда. Безумный Император. Да-да. Улек Тёмный так любил сеять все эти слухи. Мерзкий изменник давно продал душу Навьему саду.

И как прелестно всё сошлось в Володиной голове. Какое великолепное совпадение…

Но… пускай так. Кому чудовища, кому работорговцы. Какая действительно разница?

Все гниют от собственных провинностей.

– А что такого могло случиться, что их бы так задержало? – вновь подала она голос, приправив его таким искренним любопытством, на которое только была способна. – Ежели не брать во внимание твои догадки, те же учителя ведь действительно всё никак не приедут. Яков их нам обещал, помните? В самый первый день говорил…

Она не стала продолжать. Это было не нужно. Повисло молчание.

Настя принялась теребить подол ночной сорочки, то краснея, то бледнея, поджимая губы так, что те сделались серыми. Маришка стала постукивать пяткой по полу, снова проваливаясь в свои мысли.

– Причин может быть много, – поразмыслив, сказал Александр. Конечно, он ведь у них самый башковитый. – Но придерживаясь Володиных размышлений… учителя, разумеется, и не приедут. Яков-то со всеми этими должен быть заодно. Он же такой исполнительный, когда дело касается приказов свыше. А про работорговцев и покупателей могу предположить: у них могли случиться накладки с… не знаю…погодой?

Он бросил быстрый взгляд на снежную бурю за окном:

– Или там… может, революционеры прознали и…

– Ну хватит! – перебила его Настя, да так громко, что все головы моментально повернулись к ней. На щеках её темнел нездоровый багровый румянец. – Импег'атог' не выдумал бы такого! Чего ж г'ади?

– Ну он же полоумный. И этот его статут о преступности… – попытал было счастья Александр.

– «Пг'еступности»! – передразнила Настасья. – Мы не пг'еступники пг'ежде всего, а г'абочая сила!

– Ну так, вот именно…