– Пойдёшь со мной? – слабо улыбнулась Маришка.
Настя фыркнула.
– Да почему ты упрямишься?! – искренне вознегодовала Ковальчик.
Подружка снова помолчала, продемонстрировав целую карусель гримас. Прежде чем наконец выдать:
– Всё из-за того, что я тебе не вег'ю, да? Г'ешила пг'ипугнуть, что иначе бг'осишь одну?
– Чт… Нет!
– Это гадко!
– Я ничем не пытаюсь тебя припугнуть!
– Я никуда не пойду! – отрезала Настя. – Мне очень даже сносно живётся и без г'убцов на спине! Стг'анно, пг'авда?
– Нам всё равно скоро выпускаться… – вяло отбивалась Маришка, хоть и знала, это бесполезно.
– Ну так и
Настя развернулась на каблуках и бросилась наверх, к спальням.
Вечером спальня выглядела совсем так же, как и накануне. И это не дарило приятных ощущений. Вчерашний вечер хотелось вообще
Свет прикроватных бра был тусклым из-за толстенного слоя пыли на плафонах. А в окно таращилась готовящаяся убывать луна. Огромная и полная.
– Мы что, теперь всегда будем это есть?
Маришка снова трапезничала, свесив ноги с кровати.
– Это всё же лучше, чем хлеб. – Настя снова подвязывала волосы лентой.
И снова не подавала и виду, что стала свидетелем очередной странности нового дома. Смотритель, о котором Маришка хотела было завести разговор, как только подруга с миской в руках вошла в спальню, Настю больше не интересовал.
Как
Подруга не желала поддерживать беседу ни о Терентии, ни о Маришкиной идее побега. Вместо этого она соловушкой разливалась о свежих сплетнях с ужина: «Ваг'ваг'а г'астг'епала Володе, что он симпатичен Саяг'е! Он, конечно, её на смех поднял… Но так покг'аснел!»