Паучье княжество

Настина память работала престранно. Тщательно скрывала некоторые вещи, к примеру черты лица сестры. Или её одежду. Или… тот день. Всё это замылилось, стёрлось. Вообще всё. В какие-то моменты эта особенность памяти даже приносила облегчение. Настя вообще предпочитала не думать о прошлом. Не ворошить осиного гнезда, пока то дремало. Но иногда…

Иногда она чувствовала себя так…

Она была мерзкой предательницей. Как можно было позволить себе забыть?..

Приютская открыла глаза и поднялась с пола. Зажгла спичку. Ей захотелось нюхнуть табака. Она сделала два шага навстречу темноте впереди. Та нехотя отступила, обнажая густо покрытые пылью древние доски пола, полусгнивший кожаный мяч и опрокинутый на спинку стул, на ножке которого застыл огромный – с Настин глаз – чёрный паук.

Настю подводила собственная голова. Её давно уже одолевали сомнения, подлинны ли вообще её воспоминания. Что она видела на самом деле? Что только слышала, что произошло лишь на тёткиных словах? Всё перемешалось там, внутри её головы. Все сложнее становилось различить фантазии и правду…

Звучно скрипнула половица. Настя застыла на месте. Казалось, мало что способно бы было вообще напугать сильнее безликого образа сестры, насаженной на кол… Но Настя была из ужасно пугливых.

Половица скрипнула снова. Не под её ногами. Нет, она-то ведь стояла на месте. У неё за спиной.

Пламя, сбежавшее вниз по спичке, обожгло пальцы приютской, и она инстинктивно их разжала. Обугленная щепочка полетела на пол, оставив в воздухе дымную дорожку. Приютскую окутала чернота.

– Попалась! – острые пальцы больно впились между рёбер, и Настю обдало жаром прежде, чем она успела даже сообразить, кому принадлежит голос.

Взвизгнув, она отшатнулась, врезаясь в затянутый паутиной стул, и тот с грохотом перекатился на бок. А по чердаку разошёлся лающий и громкий смех.

Настя, скривившись, схватилась за ногу.

– Ты и-идиот?! – она судорожно хватала губами воздух, вытаращившись на истерично хохочущего Александра. – Идиот?!

Мальчишка пятился, давясь смехом, пока не налетел спиной на подоконник. Удар выбил из его груди лёгкий свист. Настя обняла себя руками, чувствуя, что всё ещё не может дышать. Её всю колотило.

– Я же пг'осила, – к горлу подступил ком. – Я же всех вас пг'осила!

– Видела… виде… видела… ах-ха-а… Видела бы ты своё лицо… – с трудом выдавил Александр, не способный справиться с приступом хохота.

– Я говог'ила, меня нельзя пугать! Не нужно!

Её голос исказили слёзы. А мальчишка закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться.

– Ну всё-всё, прости, – Александр, отсмеявшись, опустил голову, и светлая чёлка занавесила глаза. – Я здесь уже столько времени торчу, что когда ты пришла, просто не мог не, ну знаешь…

Настины кулаки сжались.

– Ну прости, эй… Ну ты серьёзно?