Балдахином из ветвей раскинулись пышные заросли, и бледный свет из-за желтых облаков почти не пробивался до земли.
Помимо нас бродило тут еще несколько туристов, бросали на могилу Кафки камешки. На иудейских кладбищах они вместо цветов.
– А это сестры? – спросил я, указывая на плиту с золотыми буквами у подножия надгробного камня. Там значилось три имени, которые я бы определил как женские.
– Да.
– Все почти в одно и то же время. 1942, 1943… А, ну да…
– Аушвиц, – подтвердила догадку Люция. – Все три – жертвы холокоста. Даже Оттла, младшая, которая вышла замуж на немца, развелась и по собственной воле отправилась в гетто. Муж был против. Как жена арийца она не подпадала под те же санкции, что остальные евреи. Но все равно пошла. Оставив мужа и дочь.
– Я не знал.
– Да? Довольно известная история. Говорят, Кафка больше всех любил самую младшую сестру, Оттлу.
– Ты много о нем знаешь.
– Не столько о Кафке, сколько о холокосте. Джон много рассказывал.
– Джон?.. А, ваш бывший! – Я притворился, что не помню его.
Люция кивнула:
– Джон часто говорил о холокосте. Видимо, как-то связано с темой исследования. Вроде сам он никакого отношения к евреям не имеет.
– Неужели грант Управления перспективных исследовательских проектов пошел на изучение истории?.. Непонятно.
– Сама толком не знаю. Твое внимание привлекают странные вещи.
– Разве? – удивился я. – Просто удивительно, почему военные изучают холокост. Я бы скорее подумал про каких-нибудь роботов, искусственный интеллект, ну, или инновационные материалы…
– И правда, – задумчиво согласилась Люция. – Но, мне кажется, там не об одном холокосте шла речь. Он и про Сталина говорил. Про Камбоджу. Судан, Руанду. По-моему, Джон интересовался всеми случаями геноцида.
– И среди прочего – холокостом?
– Мне так кажется.
Мы с Люцией возложили на могилу Кафки по камешку. Франц и три его сестры. В отличие от брата, точный день их смерти никто не знал. Как и многих других евреев того времени, разделивших такую же судьбу. Теперь их гибель – лишь часть огромного слова «холокост», а детали упокоились во тьме истории.