– «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею». Знаешь, что это такое?
– Нет. Но, полагаю, это из Библии, – растерянно ответила Люция, которая явно все еще не понимала, что происходит.
– А ты? – Люциус повернулся ко мне.
– Я атеист. В церковь никогда не ходил.
– Это Евангелие от Луки, глава вторая. Уже с тех пор народ подсчитывали.
– К чему ты клонишь? – спросил я. Люция глядела на меня с беспокойством и особенно – на связанные запястья.
– Мы – «неучтенные», – объяснил Люциус, обводя взглядом вооруженных людей. – Безымянное сборище, живущее в обществе контроля информации. Цыгане, бродящие по брешам высшей безопасности.
– Вы что, по поддельным удостоверениям живете?
Я ушам не верил. Удостоверение невозможно подделать человеку вне военных или политических кругов. Никто не может взломать сервера инфосека. Попытка давить на относящихся к организации граждан влечет для сотрудников такие тяжелые последствия, что мошенничество давно сошло на нет.
– Да, я тоже считаю, что это невозможно. К глубочайшему сожалению. – Люциус печально покачал головой. – Впрочем, можно придумать другие пути. Например, технически самый незамысловатый способ: разметить на карте все считыватели. Их, конечно, как песку морского, но по большей части каждый заточен только на что-то одно. На сетчатку, рисунок вен, отпечатки пальцев. Там снимают ЭЭГ, тут – чисто камера наблюдения. Их все можно нанести на карту и составить план для крупнейших городов Штатов и Европы. Как гид по обходу сети слежения. С помощью приложения составляются наиболее эффективные маршруты. Некоторые сенсоры можно обманывать. Скажем, раздобыть нанослой с чужими отпечатками и распечатать чужую сетчатку, и тогда человека почти невозможно отследить.
Точно, у того парня идентификация по глазам и по пальцам не совпала.
Но ведь получается, что у них заготовлены фальшивые ID отдельно по тому и другому! Когда я вслух этому изумился, Люциус продолжил объяснение:
– Мы собирали их с большим трудом. Младенцы, умершие сразу после рождения, пропавшие без вести иностранцы, солдаты из ЧВК, факт гибели которых не подтвержден. И, конечно, Сараево.
То есть люди, от которых после термоядерного взрыва не осталось трупов. Они всем скопом «пропали без вести». Имена скитающихся по чистилищу в неясном статусе: то ли живы, то ли мертвы.
– Мы тщательно отобрали из них самых удобных и оформили как живых. Сложили в архив, который всегда под рукой, и достаем, когда не хотим, чтобы правительство отслеживало, где мы. Террористам и прочим извергам, конечно, не помогаем, но мы готовы на все ради защиты архива.
– Не бывает чистой свободы. Свобода – это вопрос обмена. Сам же мне пару часов назад про это затирал.
Мне в тот момент совершенно не показалось, что у Люциуса настолько радикальные взгляды.
– Все так, как ты говоришь. Но при нынешних условиях обмен получается какой-то очень односторонний. Полный отказ от приватности взамен на безопасность – что-то тут не сходится. – Люциус подошел поближе. – При текущем положении вещей отслеживание персональных данных слабо вяжется с охраной. После одиннадцатого сентября весь мир резко повысил планку безопасности. Стандарты отслеживания граждан, все такое. Но почему-то чем больше принимается мер безопасности, тем выше уровень терроризма в крупных городах.
– Ложь!
– Правда. Сам признай: Сараево случилось. Или я не прав? Посмотри по официальной статистике, это несложно. Факты легко проверяются, но на них почему-то никто не обращает внимания.
ebooksa