– Сольдан, держись! – дрожащим голосом прошептала Кымлан, сжимая ее ладонь. – Уходи вместе со всеми, я найду вас позже.
– Кымлан… – На глазах Сольдан выступили слезы, и она вцепилась в ее руку, опасаясь, что они никогда не увидятся.
Под натиском рабов забор наконец-то громко затрещал и обрушился, создавая своеобразный мост через ров.
– Уходи! Я найду тебя, верь мне! – отчаянно пообещала Кымлан, а затем выкрикнула: – Бегите! Бегите быстрее!
Толпа обезумевших от страха рабов ринулась на волю, выламывая оставшиеся торчать по бокам доски.
Кымлан помогла Сольдан встать и перехватила испуганную Юнлэ:
– Позаботься о ней, пока меня не будет.
Когда последний мохэсец скрылся, Кымлан обернулась к метавшимся за стеной огня киданям и мстительно улыбнулась. Она осталась один на один с врагами, но это не пугало ее, а, напротив, разжигало в крови бешеный азарт. И она не позволит ублюдкам, посмевшим причинить боль Сольдан, уйти безнаказанными. Она уничтожит их всех. Всех до единого.
Расширив площадь пламени, Кымлан кинулась к коновязи. Огненный поток следовал за ней по пятам, закрывая от неприятеля, как щит. Лошади ржали и метались на привязи, чуя опасность. Перерубив мечом веревки, она освободила животных – они сами найдут дорогу из этого ада. Испуганные близостью огня, кони сорвались с места и помчались к разломанному забору.
Кымлан тяжело дышала, не зная, что делать дальше. Она видела безумный оскал озверевших, почувствовавших кровь воинов, которые наконец-то поняли, что именно она является источником этого сверхъестественного огня. Они метались по ту сторону пламени, видимо, не решаясь что-то предпринять. Но если огонь защищал ее от ближнего боя, то от их стрел совершенно – нет. И это лишь вопрос времени, когда они начнут стрелять. А вечно удерживать стену огня она не могла.
Тут Кымлан почувствовала на щеке теплое дыхание и дернулась от неожиданности. Прекрасный вороной жеребец стоял рядом и настойчиво тыкался мордой в плечо. Не раздумывая на секунды, она взлетела в седло и поскакала назад, чувствуя спиной жар огня, закрывавшего ее от киданей. Она неслась вдоль высокого забора, и вслед за ней вспыхивали деревянные ограждения, захватывая деревню в огненное кольцо. Неистовое пламя перекидывалось на дома и бараки.
Противник метался среди бушующего ада, не зная, куда бежать. Спотыкаясь и толкая друг друга, они ринулись к проделанному рабами пролому в заборе, который еще не был охвачен огнем, но Кымлан не собиралась отпускать добычу. Приподнявшись в стременах, она поймала ритм коня, двигающегося в такт биения ее сердца – уверенно и четко – и прицелилась. Одна за другой стрелы поражали киданей, и они падали как подкошенные.
Под прицелом Кымлан враги метались в смертоносной клетке, от ужаса не успевая сориентироваться для контратаки. Некоторые бросались прямо в огонь, другие пытались стрелять в ответ, но она ловко уворачивалась. Жеребец под ней был хорошо обучен – о таком боевом коне можно только мечтать. Он словно читал ее мысли и оберегал свою неожиданную наездницу. Трава под копытами превращалась в огненный ковер, пока пламя пожирало все вокруг. Ей нужно было выбираться отсюда, или она погибнет вместе с врагами.
Кымлан на полном скаку бросилась вон из огненной клетки, закрывая за собой проход. Пустившись в галоп, она слышала за спиной душераздирающие крики оставшихся внутри киданей и треск горящего дерева. Место, пропитанное многолетними страданиями и болью людей, в страшных муках заканчивало свое безрадостное существование.
Деревни рабов больше не было.
Кымлан немного сбавила ход и чутко прислушалась к звукам утреннего леса: глухой стук копыт по твердой земле, тихий шорох сухих листьев, редкий шелест деревьев, потревоженных проснувшимися птицами.
Рабы не могли уйти далеко, а учитывая то, что некоторые – ее сердце пропустило удар – были ранены, то они прятались где-то совсем рядом.
Кымлан спешилась и, похлопав коня по разгоряченному боку, благодарно прижалась к нему плечом.
– Ты сегодня очень помог, – прошептала она и вдохнула терпкий запах конского пота. – Спасибо, мой храбрый друг.
Жеребец фыркнул ей в ответ, и Кымлан улыбнулась.