– Что же нам со всем этим делать, мам? – с легким ужасом в глазах спросила дочка, рассматривая бесконечное количество булочек.
– Завтра выйдет объявление в газете о том, что пекарня снова работает. Если нам повезет, то мы продадим хотя бы часть. Если нет, отправимся на базар. Ну а что-то съедим сами.
– Ой, не хочется мне, – девочка поморщилась.
Пока мы готовили, она тянула в рот то одно, то другое. Только-только вытащенные из печи мягкие рогалики сразу же скрывались в желудке маленькой обжоры, и, думаю, она еще долго будет к ним равнодушна.
Мы еще раз вымыли стеллажи в торговом зале, который занимал часть гостиной. Когда выпечка остыла, завернули ее в бумагу, благо от родителей осталась целая коробка листов и вторая распечатанная. Перенесли все в зал и бережно разложили на полках.
Пока Майя отмывала невидимые моему глазу пятнышки на прилавке, я разбиралась с кассой. Большой железный ящик, прикрученный к столешнице, не имел ключа, и мне это не нравилось. Все же, несмотря на то что касса без присмотра оставаться не будет, мне бы хотелось иметь возможность запирать ее. Нужно будет найти специалиста, который сделает новый ящик с замком.
Рикард заявился ближе к ночи, когда я грела воду для купания. Тихий стук в дверь пустил по моей спине толпу мурашек.
– Сделай вид, что целуешь меня, – сказал староста негромко, когда я открыла ему.
Я растерянно захлопала глазами.
– Арья, Ванда прямо сейчас в своем дворе сидит за забором на пне и подсматривает через щель. Я увидел ее, когда подходил к твоему дому. Ванда резко передумала уносить высохшее белье и спряталась, чтобы подсмотреть.
– Какой дурдом, – выдохнула я.
Но Рикарда послушалась. Он стоял боком, и мне пришлось выйти на крыльцо, но так Ванда совершенно точно увидит, что мы делаем. Рикард наклонился, обхватил мое лицо ладонями и прикоснулся кончиком своего носа к моему.
– Ты говорил только сделать вид… – прошептала я в губы мужчины.
Он усмехнулся. Быстро чмокнул меня в щеку, и за руку увел в дом. Ванда наверняка все видела, и кто знает, какие сплетни родятся уже этой ночью.
– Что это? – мужчина осмотрел выпечку на полках. – Кого-то ждете?
– Покупателей! – воскликнула Майя.
Рикард вопросительно вскинул бровь, посмотрев на меня. Пришлось рассказать ему затею с пекарней.
– Я помню твоих родителей. Каждое утро они пекли для меня необычайно воздушные булочки с малиновым джемом.
– Они говорили обо мне хоть что-то? – спросила я с замершим сердцем. Мне все еще было стыдно за поступок Арьи в отношении своих родных. Могла бы хоть пару строк написать им.
– Ни разу.