– Нет, – я замотала головой. – Нет! Вы можете забрать душу Нико… Это будет справедливо. Он убил моего сына, так пусть поплатится за это!
– Значит, когда он умрет, ты знаешь, что делать.
– Не знаю! Воспоминания Арьи стираются.
– Укрой завалинки полынью, и жнец не войдет внутрь. Я успею прийти и забрать неприкаянную душу, и наша сделка будет завершена.
– А Гану?
– Не тебе о ней думать. Тот договор был между мной и твоим мужем. А теперь ступай, призраки не тронут.
С последними словами ведьма развернулась и ушла в камыши. Мы с Рикардом остались стоять посреди болота, потихоньку проваливаясь в него. Кочки под ногами тонули медленно, но тонули.
– Уходим, – Рикард вскинулся и схватил меня за руку. – Скорее!
Почти бегом мы добрались до лошади, мужчина запрыгнул в седло и помог забраться мне. С места рванули так, словно за нами призраки гнались… А они гнались. Завывание и зловещий хохот преследовали нас, пока лошадь не выскочила на дорогу.
– Ты не позволишь мне отдать Нико ведьме, да? – кричала я сквозь ветер.
Лошадь замедлила шаг, и я смогла говорить уже тише:
– Прошу тебя, Рикард! Нико сотворил ужасное, а если не его, то чью душу у меня попросит старуха?
– Я провожал твоего сына, – хмуро отозвался Рикард. – В ту ночь стоял жуткий мороз, и Нико оставил мальчонку в сенях. Я нашел ребенка закутанным в овечью шкуру, и даже подумать не мог, что кто-то оставил его умереть. Не догадался. Как глупо…
– Я его не помню, – я смахнула слезу со щеки. – Не помню сына, эти воспоминания стерлись. Но, зная, что Нико оставил его на холоде… Никогда не смогу простить мужа за это. Я не желаю ему смерти, но его душе желаю страданий. Пусть она служит ведьме, пусть вечно живет на болотах! Мне жаль Гану, но ее спасти не могу. Душу Ганы ведьме пообещал Нико… Пусть оба сгинут в болотах.
Рикард молча слушал, а из меня потоком лились ругательства. Сквозь слезы я смотрела на дорогу, ведущую через лес, и цеплялась за лошадиную гриву. Усталость и слабость накатили в один миг, слезы вскоре высохли, а ругаться мне больше не хотелось.
– Я рада, что не должна ей денег, – прошептала я. – Не смогла бы рассчитаться.
– У тебя холодное сердце, – сказал Рикард.
Я непонимающе взглянула не него обернувшись.
– Только что ты узнала, что две души отойдут на службу к ведьме, и радуешься, что не должна платить монетой.
– Ты видишь души людей, только когда приходишь за ними? То есть, ты не знаешь, как люди живут, что делают? Не следишь за ними?