Неведомый

Обычно Миш, поджав свой куцый бедняцкий хвост, уходил прочь, не смея возразить. Но сейчас, решившись на что-то, шагнул вперед. Волосы его, клочьями торчащие на голове, отступали подальше ото лба, а глубоко посаженные глаза блестели на изможденном лице. Время, конечно, никого не щадит, но с Тиго обошлось особенно жестоко.

– Извините, милорд, мою бедность. Да, я нищий, у меня нет денег, чтобы выучить всех своих детей, о внуках и говорить не стану. Лошади в последние годы перестали приносить доход. А крестьяне, вспухнув от голода, начали вымирать. Да еще эта болезнь, – Тиго поморщился, но не отступил. – И все же есть в моем роду две хорошие вещи, которыми мы гордимся, – правдивость и честь. Слова вам, наверное, незнакомые, милорд.

Смех Джерди стих, и он выпрямился, как будто готовился встать из-за стола или кликнуть стражу. Берд кашлянул и проскрипел:

– А вот при дворе императора такие вещи непозволительны. За них вырывали языки, и это самое меньшее, а дальше…

– Мы не при дворе императора, – резко оборвал старика Тит и положил руку на плечо Джерди. От упоминания о ненавистном Небре он мигом протрезвел. – И нечего ставить его в пример, будто дерьмо из тацианской задницы такое же золотое, как солнца на стяге. Ну, – Тит дернул подбородком, – если не врешь, то как докажешь свои слова? Верить я давно разучился, на это есть множество причин. Если воровали горцы – так, наверное, ты их опознал?

Миш, не ожидая, что с ним заговорят по-человечески, мигом стушевался. Потом, очнувшись, сунул руку во внутренний карман и вытянул оттуда какую-то скрученную бумажку. Тит поморщился. Если Тиго решил защитить свою честь никчемной писулькой, то, конечно, ошибся с выбором. Донесения полоумных крестьян, которые в каждой тени видели бороду Дамадара, Титу порядком надоели. Он уже подумывал ввести за них отдельную плату – разбирать сплетни и бредни было невмоготу. Деньги у крестьян – заезжие гости, а потому такое решение могло принести пользу и сохранить время. Которое он, Тит, желал бы провести с куда большей пользой.

Например, засесть в подвале в обнимку с винной бочкой и в пьяном сне, может быть, снова увидеть Велу.

Живую, не мертвую.

– Неси уж, раз пришел, – проворчал Тит и протянул руку за бумагой. Вместе с ним потянулся и Джерди. Даже нет, не так – он первым хотел взять послание. Заметив, что Тит в кои-то веки решил исполнить свой долг перед народом, наместник улыбнулся и одобрительно кивнул. – Живо, пока я не передумал.

Закорючки явно принадлежали кому-то из детей Тиго. Буквы прыгали по пергаменту как сумасшедшие и валились набок. Заметив удивление на его лице, Тиго торопливо пояснил:

– Негодяи устроили пожар, милорд. Сожгли пустые стойла, и пока я пытался погасить пожар, мой старший сын писал в город. Извините его, он единственный, кто обучен грамоте. Ведь старший…

– Тут сказано: на разбойниках были черные плащи. Черные, не зеленые, – оборвал блеяние Тит. – Ты же знаешь, Миш, цвета Дамадара. Конечно, только дурак поскачет грабить чужие земли под своим стягом. И вряд ли станет выкрикивать какие-то девизы. Так отчего же вы решили, что напали именно веребурцы?

Тиго округлил глаза и ткнул пальцем в бумагу в руках Тита.

– Так вы дочитайте, милорд. Они же сами и признались, даже не скрывались. К тому же среди них был… – Миш заозирался по сторонам, будто боялся, что его увидят ненужные глаза и услышат чужие уши. – Вальравн. А еще они оставили вам письмо.

– Ворон? – Джерди так резко подался вперед, что стол покачнулся. Бумаги посыпались на грязный пол, но наместник не торопился их поднимать. – Здесь, в Шегеше, у всех на виду? Да ты что, пьяный был?

– Нет, – Миш поджал губы, – я был трезв. И помереть мне на месте, если привиделось. Нет, я уверен, милорд, – всегда бегающий, взгляд Тиго был твердым – он действительно верил в то, что говорил. – Это был вальравн. Я видел его так близко, как вас сейчас. И даже ближе. Думал, захочет отрубить мне голову, но он только посмеялся. Сказал, якобы место не то. Им надо было попасть в другую деревню. И лошадей всех распустили – кого увели, кого погнали по лугам. Их же волки задерут!

– Ты сказал, они оставили письмо. Что же там написано?

Миш пожал плечами и достал другую бумагу, скрепленную черной сургучной печатью, передал заметно дрожащими руками – и тут же отер пальцы о камзол, будто боясь запачкаться.

– Я чужих писем не читаю, милорд. Сказано было передать вам, я и передал.

– Что, – Тит сощурился, – так и сказали: «Передайте лорду Даге»?