Неведомый

Ложь. Тит даже не нашел в себе смелости, чтобы рассказать правду.

Крестьяне молчали. Все вместе они напоминали волчью стаю, и Тит подумал, что сам он выглядит как та блеющая овца. Даже голос похож. Ребенок, которого худая, вся в рябых пятнах женщина прижимала к себе, засунул в рот палец и смотрел на своего лорда без особого интереса. Одна из старух поправила засаленный передник и сплюнула под ноги.

– Вы должны поблагодарить своего лорда за заботу, – прошелестел яграт. Он снял капюшон – сегодня лицо его украшали ритуальные узоры, и густо подведенные черным глаза внимательно следили за каждым. Искали жертву. Молец явно хотел произвести неблагоприятное впечатление. Тит хмыкнул. Кто-то испуганно отвел взгляд, другие потянулись к сульдам на своей груди. И только чернявый высокий мужчина, стоявший чуть поодаль, усмехнулся и поправил пояс. Лицо его, красное и обветренное, исказилось от презрения.

– А чего это за забота такая? Ты посмотри, лорд, во что превратился наш дом. Пусть приходит, кто хочет. У нас и отбирать-то нечего. Гляньте-ка, ваше благородие, – он указал на свои босые грязные ноги, – сапог и тех нет.

Пара человек из толпы хохотнула, и даже несколько гвардейцев неуверенно улыбнулись. Тит и сам представлял, насколько странно все выглядело со стороны: они, спрятанные в вареной коже и броне, сытые и не знающие жизни под дырявыми крышами, стояли перед голодными нищими людьми и пугали их неизвестными врагами.

Что можно отобрать у того, у кого ничего нет?

– Вашу землю, например, – терпеливо пояснил Тит. В висках стучала кровь, и выпитое вино просилось наружу то из штанов, то изо рта. На языке сохранился неприятный кислый привкус. Надо было отправить сюда Джерди – тому переговоры всегда удавались намного лучше. – Ваши жизни. Враги решили напасть на королевство, и наш долг – защитить каждого из вас.

– Так кто враг-то? – присоединился к первому мужику второй, лысый и с косматой светлой бородой. – Имперцы?

– Император наш союзник. А нападает король Веребура и горные племена.

– Да зачем мы им нужны? – Женщина, державшая ребенка, нахмурилась и принялась нервно трясти свою ношу. Ребенок захныкал. – Всегда ж спокойно жили рядом. Что, у них своей земли мало?

– Думаю, у них имеются вопросы к короне, – пояснил Тит, но женщину его слова, кажется, совсем не убедили. Она поудобнее перехватила дитя и пожала костлявыми плечами.

– Корона не очень-то интересовалась нами все это время. Посмотрите, милорд, на что стал похож наш край.

Тит это видел и без нее. Запустение там, где раньше стояли добротные дома, разруха, вместо песен – хрюканье грязных свиней. Жалкие обноски вместо цветастых платьев, волосы редкие и остриженные коротко даже у молодых женщин. И, самое главное – взгляд. Настороженный, неприветливый. Где та свобода духа? Корона признала ее грехом и запретила людям радость. Вот уж действительно благие времена.

– Разве это вина короля? – Яграт выдвинулся вперед на своей кобыле, и женщина тут же испуганно осенила себя знамением бога и отступила прочь. – Вороны годами высасывали вашу кровь, безбожники разжигали костры и призывали сюда темных духов, которые плясали вместе с вами на человеческих костях. Слепой бог приветствует скромность потребностей и мыслей. В смирении – сила. Вороны испоганили и прокляли ваш край. Мы призваны спасти его.

В одном из дворов завизжала свинья, и лошадь Винке, испугавшись, облегчилась прямо перед носом Тита. Ему стоило больших усилий удержаться от смеха. Слова яграта не встретили ни одобрения, ни порицания – слишком многие здесь лишились родственников во время казней. Казней, призванных остановить жертвы. Но человеческая кровь продолжала литься и после вальравнов. Иногда Титу казалось, что конца этому видно не будет до тех пор, пока весь мир в ней не утонет.

– В общем, – кашлянув, Тит махнул рукой в сторону жалких лачуг, – вам нужно запереть скотину в хлевах и остаться дома на всю ночь. Для вашего же блага.

– В прошлый раз, когда нас защищали, погибли простые люди. Меня зовут Дарка, милорд. – Чернявый бородач насмешливо поклонился, показав Титу проплешину на голове. – Надо ли нам бояться за свои жизни?

– Цыц. – Вперед, растолкав прочих, выступил старик, закутанный в какую-то неимоверную хламиду, полную дырок. Она все время норовила сползти с его плеч, и ему приходилось поправлять ее дрожащими, покрытыми пятнами руками. Ноги его оказались босы, все в струпьях и ранах. – Милорд нас не обидит. Но милорд не знает этих мест. С тех пор как вы здесь жили, слишком многое изменилось. Берегите себя, лорд Дага.

– Это – угроза? – вскинулся яграт, и Титу захотелось ударить его по макушке. – Вы смеете угрожать нам?!

– Пустое. – Тит вяло отмахнулся. Блеклые глаза старика глядели на него внимательно, и сам он говорил мягко, но во взгляде его сочувствия не было. – Посчитаем это предупреждение заботой о моем здоровье. Спасибо, добрый человек. Есть у вас какие-то пожелания? – Вопрос показался Титу жалобным, как будто он хотел заново завоевать доверие этих людей. Ответом ему было молчание. – Тогда прошу последовать моему совету. У вас дети. – Он указал на малышей, затравленно глядящих на своего лорда. – Подумайте в первую очередь о них. Яграт, прошу, отпустите грехи этим бедным людям. Убедите в том, что мы их единственная защита.