Бедные избранницы… И с фюрером ни-ни, и на сторону не сходить. Пытаюсь насмешкой прикрыть дыру в душе, что пробили в ней два эсэсовца, отбирая у меня Лени. Совсем невесело. К богатой мозаике злоключений прибавляется еще одна утрата. Я точно знаю, что, даже захватив очередной финансовый куш, не смогу сбежать из Берлина с любимой. Она не уедет из города обожаемого фюрера! Этот треугольник разрушается только моим выходом из игры.
— Кстати, Валленштайн, — прессует меня шеф. — Почему вы прервали отношения с Элен Колдхэм?
— Не прервал… Мы часто видимся — на приемах, в опере, раз на ипподроме.
Дядя кивает. Лошади — его постоянная страсть. Наверно, как женщины до позорной болезни.
— Позвольте предположить, что ваш роман с Рифеншталь мешает выполнению задания, — продолжает Олендорф. — Приемы, опера? Пусть ваша комнатка снова трясется от женских воплей, только это будет английская агентесса, а не пассия Гитлера.
Он кривит рот, в укоризненном взгляде читается: мне бы такие задания на старте карьеры.
Знаю, в разведке нужные связи часто возникают на скомканных простынях. Но как же противно этим заниматься, если еще совсем недавно…
— Кстати, — вмешивается граф. — По моим данным, Элен собирается в Софию. Маркиз в Лондоне и застрял там. Случайная встреча в малознакомом городе запросто принесет плоды, если вы, молодой человек, постараетесь.
— Обязательно, — я обещаю это неискренне и, вздрюченный по самые помидоры, покидаю наконец начальственную обитель.
День спустя «родственник» сообщает о внезапном отъезде Лени для выбора натуры к очередному фильму. Она воздержалась от прощальной встречи. Не иначе, тоже пережила промывку мозгов. Мы расстаемся без слов, без выяснения отношений.
Обедаю с Элен в кафе. Болтаем ни о чем. Старательно избегаю политики, особенно разговоров об аншлюсе Австрии под лозунгом «Один народ, один Рейх, один фюрер!» Британцы выражают громкое «фи», но кроме сотрясения воздуха ничего не предпринимают. Девушке плевать на политику. Промелькнуло лишь, что на какое-то время Австрия закрыта для нее как место живописной натуры. Меня колет изнутри, слово «натура» тотчас наталкивает на мысли о Лени. Я не вспоминал о ней целых десять минут!
— Хочу попробовать морские пейзажи. Воистину романтично.
— Вернетесь в Англию?
— Увы, там слишком мрачно.
— Тогда Италия. Или другие союзные Рейху страны — Румыния, Болгария?
Англичанка морщит носик. Да, она слышала эти названия, но с трудом представляет — где они и имеют ли выход к морю.
— Болгария… Наверно. Мне рекомендовали.
Значит, дядюшкин источник не соврал.
— Когда же?
— Через месяц, не ранее. В середине марта побережье вряд ли живописно.