– То есть как – в последний? – Миша попытался включить дурака. – Охранять людей – моя работа.
– Твоя работа – охранять людей от людей, – парировала Леля. – А ты опять полез черт-те во что. Я не глухая, слышала, что Оксана говорит. И шрам твой покраснел. И с Ильей вы вечно что-то обсуждаете, я знаю, это как-то связано с Сафроновым, его смертью, теми девушками. Я устала от этого, ясно? Ты должен выбрать, что тебе дороже – я, мое спокойствие или… Или твои бесконечные авантюры!
«Надо же – авантюры», – промелькнуло в голове.
Миша не выносил, когда на него давили, когда говорили с ним таким тоном: командным, вместе с тем снисходительным, как с нашкодившим школьником. Слава богу, отец оставил эту манеру, так теперь Леля собралась пускать ее в дело?
– Послушай, давай поговорим об этом после, – суховато ответил Миша. – Мы почти приехали.
– Не о чем говорить, – буркнула Леля. – Я хочу жить нормально. Не вздрагивать от звонков. Не думать о том, какая еще тварь вылезет из зеркала, явится с того света, схватит за руку, если свесить ее с кровати ночью.
– Разве это от меня зависит?
Они свернули с главной дороги, следуя указателю «Поселок «Академический».
– А разве нет? – Леля повернулась к нему, глаза ее блестели, будто от слез. – Просто нужно уметь выбирать то, что важнее.
– Леля, это нечестно. Ты сейчас ведешь себя…
– Знаю, как истеричная стерва. – Она сбавила тон. – Иногда я бываю такой, что поделать. Любая женщина может стать истеричкой, когда…
Автомобиль притормозил у ворот дачного поселка.
Миша повернулся к Леле.
– Так когда же любая может начать истерить? – спросил он, думая о том, как им попасть внутрь: ворота были заперты. Если и калитка тоже, это может вызвать сложности.
Леля поняла, что мысли мужа заняты другим.
– Неважно.
Они вышли из машины. Подойдя к калитке, Миша увидел, что волновался напрасно: она оказалась плотно притворена, но не заперта. Теперь оставалось лишь найти дачу.
Оксана сказала, что она на первой линии – значит, нужно идти по аллее к реке. Взявшись за руки, Миша и Леля двинулись вперед.
Судя по тому, что свет не горел ни в одном окошке, дачный поселок был пуст, даже в домике охранника было темно. Это логично: кто вздумает отдыхать на природе в последние дни осени? А охранник уже спит, наверное.
Впрочем, темнота не была полной: горел фонарь у въезда в поселок, еще несколько пятен света расплывалось впереди, и Миша с Лелей шли, не зажигая фонариков на телефонах.