– Вы стали верующим?
– Уверуешь тут, – проговорил Митрофан себе под нос. – А ты, стало быть, прикатил обратно? Миша говорит, ты за границей где-то жил.
– Да, – коротко ответил Илья. – Вернулся.
Он не знал, как начать разговор, о чем говорить с Митрофаном, потому что и пришел сюда не совсем по своей воле, как ни парадоксально это звучало. Однако Митрофан заговорил сам.
– Не отпускает меня чертовщина эта, видишь, – сказал он. – То больница Петровская, то теперь вот… Миша сказал тебе? Я видел ее, никакого покою теперь, а никто не верит. А я чую, нутром чую! – Митька ударил себя кулаком в грудь.
– Вы видели мертвую женщину на улице. Она прошла мимо вас.
– Я думаю, сызнова началось. Было уже такое, – шепотом выговорил Митрофан.
Илья сидел, не зная, как на это реагировать.
– Я и сам не верил – думал, сказки детские, всякое такое… Но потом, как увидел… Мише тогда еще сказал: колдун мертвяков поднимает. Мертвячка… Ну, которую я видел… Не она первая, не она последняя, и другие есть, и будут!
Это звучало как шизофренический бред, но Илья слушал и не перебивал, зная, что многое из того, что довелось пережить ему и его близким, тоже было похоже на события из мистического романа или фильма ужасов, однако происходило на самом деле.
– Помнишь, я тебе говорил, что в деревне вырос, в Рождественском? И бабка моя говорила: «Места на свете – они как люди. Есть добрые, а есть злые. От плохих держись подальше – целее будешь»? Так ведь она не просто так говорила-то, она знала! Неподалеку от нас место было самое что ни есть дурное, хуже некуда. Мертвая рыбацкая деревня.
– Что? – подскочил Илья. Совсем недавно про такую деревню говорила музейная старушка Елена Ивановна. – На Быстрой?
– Угу. Вымерла она. А мои-то предки оттуда родом. Бабка говорила, отца ее там убили. Она с матерью, братьями и сестрами уехала, отец их увез оттуда, а сам вернулся – может, вещи взять хотел или дела какие были. Там его и порешили. Не человек убил, это точно, и не его одного, почти всех мужиков, кто в деревне жили, а головы их отрубленные выставил на окошко.
Сомнений быть не могло: Митрофан говорил именно о той деревне, откуда был родом Степан Холмогоров, а события, о которых вел речь Митька, были как раз те, про которые рассказывала Елена Ивановна.
Отрезанные, как у полковника Сафронова, головы…
Какая тут связь?
– Что еще говорила бабушка?
– Чтобы не смел соваться в те края, где деревня была. Там дома многие годы стояли брошенные, потом сгорели – не то сами, не то поджег кто.
– А кто убил людей? Вы про колдуна упомянули.
– Был колдун, – кивнул Митрофан. – Тоже в деревне жил, на отшибе. Бабка говорила, силы был неимоверной. Водяными мог управлять, всякой там нечистью, что в воде живет. Заговоры, порчи – все знал. Бабка говорила, люди шептались, что он нечистую и натравил на мужиков. Обидели они его или еще что, так вот он заставил речных утопленников из воды выйти и… – Митрофан опять махнул ладонью, словно приветствуя кого-то. – Я мальчонкой был, думал, врет, старая, нарочно, чтобы в те места не ходил: там берег крутой, а еще болото недалеко. Говорил ей, не бывает никаких колдунов, которые мертвецами управляют, а оно вишь как обернулось!