— Ты решил провести вечер пятницы с бабушкой? Так и знала, что ты гей!
— Я не гей.
— Либераче[57] так же говорил.
— Как и многие другие, которые не были геями, Дороти.
— Я, в общем-то, не против. В наше время многие молодые люди балуются под хвост. Желаю удачи! Только не становись танцором, они очень противные, — Дороти оглядела Пола с ног до головы, словно впервые увидев. — Господи, мальчик, что ты с собой сделал?
Пол осторожно поднял перевязанную правую руку.
— Ничего серьезного, бабушка. Всего лишь потянул мышцу в спортзале.
— Вообще-то я имела в виду свитер. Но и это тоже, да.
— Кстати, — сказал Пол, — хочу познакомить тебя со своей подругой…
Пола прервала стеклянная дверь, открывшаяся наружу, и мимо него протиснулась Дороти — причем гораздо бодрее, чем можно было ожидать от женщины в ее возрасте. Старушка встала прямо перед Бриджит, ощутившей некоторый дискомфорт. Дороти надела очки и посмотрела на нее снизу вверх. Толстые линзы увеличили глаза пожилой леди до размеров двух обвиняющих крышек от кастрюль. Согбенная поза отняла у Дороти часть роста, превратив ее в полутораметровый вопросительный знак. Близкий свет этих голубых глаз напомнил Бриджит тот единственный случай, когда она посещала солярий.
— Как тебя зовут, юная леди?
— Э-э-э, — протянула Бриджит, не зная, что ответить, и растерянно посмотрела на Пола.
— Говори сама, деточка, не надо на него глядеть. Ты ведь помнишь свое имя, не так ли?
— Да, — ответила Бриджит, — я Бриджит Конрой. Приятно познакомиться, миссис, э-э…
Она запнулась, поняв, что ей недостает знания многих деталей.
— Бабушка, она… — попытался вмешаться Пол.
Дороти остановила его поднятием руки, не сводя глаз с Бриджит.
— Ты беременна?
— Господи, нет!
— Мечтаешь выйти замуж ради денег?