— Флоридо Матеучи, эче…
Но он не кончил фразы. В одно мгновение вся свора кинулась на них, схватила и бросила на землю прежде, чем они успели опомниться.
Ужасная случайность: Флоридо Матеучи — это был тот самый купец, на которого указал в своем фальшивом доносе Мерлино. Это был человек самый смирный, самый безобидный, вернейший из подданных неаполитанского правительства, заботившийся только о собственном спокойствии. Заподозрить его в заговоре против бурбонов было верхом комизма. Мерлино знал, что на другой же день сам Манискалько поймет, какую глупость он сделал. А Орсини, ничего не знавший, выбрал Флоридо мнимым хозяином для своих друзей потому, что был вполне уверен, что на него никогда не падет ни малейшего подозрения.
Теперь же, вследствие несчастного совпадения, Эрнест и его товарищи попали в положение более чем опасное.
В одну минуту все трое были обысканы и у Эрнеста в складке плаща найдена записка к Мокарде и Розалино. Этого было более чем достаточно для обличения их. Тотчас же всех троих связали и комиссар послал одного из карабинеров уведомить о случившемся Манискалько и Сальцано. Сам же он остался караулить пленных, боясь поручить их кому бы то ни было.
Оба они, Сальцано и Манискалько, примчались через четверть часа, потому что были неподалеку.
Одного взгляда старой лисицы Манискалько было достаточно, чтоб узнать Эрнеста.
— Граф ***! — вскричал он. — Вы здесь?
— Да, здесь! — сквозь зубы проговорил Эрнест, понимая, что всякое запирательство бесполезно.
— Где же ваш отряд? Не может же быть, чтобы вы были одни?
— Мой отряд! — с усмешкой сказал Эрнест. — О, он близко, ближе, чем вы думаете, и упадет на вас, как снег на голову!
— Как, что вы говорите? — пролепетал директор полиции.
— Сейчас же прикажу бить тревогу! — вскричал, храбрясь, Сальцано.
— Бейте, бейте, пока вас не побил Гарибальди!
— Гарибальди! — в один голос воскликнули Манискалько и Сальцано. — Сам Гарибальди под Палермо… всё подтверждается… Боже праведный! Генерал, скачите немедленно в казармы, а я полечу предупредить наместника. А вы, — обратился он к комиссару, — отведите пленников в тюрьму. Вы отвечаете за них головою!
И оба опрометью выбежали из комнаты.
Пленников повели. Два ряда карабинеров шли по обеим сторонам, сверкая примкнутыми штыками.
Зловещий кортеж направился по пустым улицам к городской тюрьме. Мерные шаги солдат раздавались по мостовой, пугая мирных граждан, еще не успевших заснуть.
Вот они у рва. Заскрипели, завизжали блоки, загремели толстые цепи и подъемный мост тяжело опустился на каменный контр-эскарп. Двое карабинеров пошли вперед, за ними одного за другим повели пленных. С противоположной стороны отворилась в железных воротах крошечная калитка, а за ней виднелся длинный коридор, в котором было темно, как в могиле.
Пленные нырнули туда. Захлопнулась калитка, загремел засов, поднялся снова железный мост — и три новые жертвы были отрезаны от всего живого, — быть может, навсегда!