Ситуация, в которой оказался Харальд, не приснилась бы ему и в страшном сне: его люди были отрезаны от кораблей, лишены доспехов и значительной части вооружения, да и строить их в боевом порядке было уже некогда. Пока Харальд старался сомкнуть ряды вокруг «Опустошителя Страны», группа англичан отделилась от основного войска и направилась к нему. Во главе переговорщиков ехал сам Гарольд Годвинсон – маленький, щуплый человечек по сравнению с великаном Харальдом. Английский король предложил своему брату Тостигу совместное правление, пообещав отдать половину страны, если тот перейдет на его сторону. Тостиг спросил, что достанется Харальду, и услышал в ответ: «Шесть футов английской земли – или чуть побольше, коль скоро он такой высокий».
И началась битва, ставшая кульминацией всего 250-летнего противостояния викингов и англичан. Харальд послал трех скороходов привести людей, остававшихся на кораблях (дорога в оба конца составляла около 25 км), а сам взревел и ринулся в атаку, схватив в каждую руку по огромному боевому топору.
Поначалу викинги казались неуязвимыми – даже несмотря на недостаток оружия и доспехов. Англичане ударились об их щиты и откатились назад, понеся тяжелые потери. Воспользовавшись краткой передышкой, Харальд возглавил тактическое отступление через мост и восстановил щитовую стену на другом берегу реки[209].
В тот момент казалось, что викингам хватит мужества одолеть англосаксов, пусть даже и превосходивших их числом. Харальд Суровый устремился на врага, словно волк-одиночка – на свору охотничьих псов. Но только он замахнулся своими боевыми топорами, как английская стрела пронзила ему горло. «Молния Севера» пала, и волна англосаксов тотчас поглотила и погребла под собой «Опустошителя Страны»[210], уничтожая остатки норвежского войска. Кровь полилась рекой. Лишь немногим счастливчикам удалось добраться до кораблей: почти все остальные пали в бою или утонули, пытаясь переплыть через реку. Чтобы доставить уцелевших в Норвегию, хватило лишь десятой части кораблей, с которыми Харальд пришел завоевывать английскую корону.
Битва при Стамфорде стала достойным завершением эпохи викингов. После трех беспощадных столетий суровой северной зимы наступил Рагнарёк, и старые боги остались лежать в крови и грязи, на поле последней битвы. Валькирии унесли души героев (и Харальд Суровый, несмотря на свое номинальное обращение в христианство, наверняка оказался в их числе), и прежнему миропорядку пришел конец.
Никто не смог бы воплотить в себе дух уходящей эпохи чем этот стареющий угрюмый король. Харальд Суровый объездил весь мир, известный викингам, – от Киева на берегах широкого Днепра до блистательного Константинополя. Он не раз посещал легендарный дворец византийских императоров, лучащийся золотом и пронизанный тайными ходами. Он прошелся по апельсиновым рощам Сицилии, омылся в мраморных фонтанах Палестины и повидал окутанные туманами острова Северной Атлантики.
Харальд познал мир викингов таким, каким мало кому довелось его видеть, – во всем закатном великолепии его сумерек. Его прозывали не только Суровым, но и Полководцем, Иерусалимцем и Поэтом – и таким собранием титулов мог бы по праву гордиться любой викинг. И когда его тело предали земле в Тронхейме, тогдашней столице Норвегии, солнце эпохи викингов закатилось навсегда.
Эпилог. Наследие викингов
День хвали вечером.
Мир, который викинги оставили после себя, радикально отличался от того, в который они ворвались тремя столетиями ранее. Роль, которую они сыграли в этой трансформации, была по большей части разрушительной. Даже сегодня, спустя почти тысячу лет с того дня, когда Харальд Суровый погиб при Стамфорд-Бридже, при слове «викинги» нам представляются кровожадные варвары с топорами, рыщущие на своих кораблях-драккарах в поисках поживы.
Но хотя они и впрямь были воинственны – и воевали с такой свирепостью, на какую их жертвы были неспособны, – все же разрушения, которые они несли, в конечном счете нередко меняли мир к лучшему. Как заметил по этому поводу один историк, если выжечь сорняки, почва станет плодороднее. Викинги преображали политический и экономический ландшафт повсюду, куда приходили, и сыграли решающую роль в формировании многих европейских государств – от Ирландии до России. Викинги испытали на прочность империю Карла Великого и обнажили фундаментальные изъяны в ее организации. И когда она рассыпалась под ударами их топоров, на смену ей пришли более компактные и эффективные государственные образования. Из пепла городов, сожженных викингами, восстали четыре великие средневековые державы: Франция, Англия, Священная Римская империя и Сицилийское королевство.
Все эти четыре государства родились благодаря эпохе викингов, а три из них были основаны или укреплены непосредственно викингами и их потомками. До нашествия скандинавов Англия оставалась всего лишь мозаикой мелких разрозненных королевств. И только после того, как викинги уничтожили все эти королевства, кроме одного, уцелевшая династия Уэссекса сумела создать объединенную нацию англосаксов.
Шотландии набеги викингов тоже в конечном счете пошли на пользу. Когда викинги истребили основные местные народы – пиктов, стратклайдских бриттов и нортумбрийцев, – на первый план неожиданно выступили скотты, гэльскоязычные переселенцы из Ирландии, которые в конце концов и объединили северную треть Британии.
Во Франции викинги основали герцогство Нормандское, которое со временем перекроило всю карту Европы. Всего через два дня после гибели Харальда Сурового на берега Британии высадился Вильгельм Завоеватель – пра-пра-пра-правнук викинга Роллона. Он разгромил Гарольда Годвинсона в битве при Гастингсе и, став королем Британии, способствовал интеграции острова в общий западноевропейский контекст. Наследники Вильгельма вторглись в Ирландию (великолепная монастырская культура которой изрядно пострадала от викингов) и включили в политическую повестку Западной Европы Шотландию и окрестные малые острова.
Другие норманны устремились на юг и на запад, в Испанию и Северную Италию. На Сицилии они основали самое богатое средневековое королевство Запада, соперничавшее с могущественным Константинополем. А скандинавские купцы на Востоке между тем создавали рынки и прокладывали торговые маршруты, благодаря которым римские обычаи и уклад распространились далеко за пределы земель, некогда входивших в состав Римской империи. Киевская Русь, сплоченная благодаря усилиям викингов, дала начало трем современным государствам – Украине, Беларуси и России.
Одним словом, морские волки были не просто грубой силой. Они были законодателями – и благодаря им в Англии появился суд присяжных. Они были искусными корабелами – драккары викингов могли пересекать океан и ходить по рекам и фьордам. Благодаря этому чуду технологии, одному из величайших для той эпохи, скандинавы создали огромную и разветвленную торговую сеть, раскинувшуюся от Багдада до берегов Северной Америки.
Но, пожалуй, главное преимущество викингов заключалось не в воинских достижениях и не в искусстве мореплавания, а в их удивительной приспособляемости. Встречаясь с местными традициями, они впитывали все, что могло пойти им на пользу, и придавали заимствованиям новые, более динамичные формы. Во Франции эти «сквернейшие из Божьих тварей» создали образцовое рыцарское государство, в Исландии – республику, основанную на правах личности, а в России – самодержавную власть, опирающуюся на православное христианство.
Там, где местного фундамента для государственности не находилось, викинги охотно экспериментировали с новыми формами правления, неизменно придерживаясь самого практичного подхода. «Нету в пути драгоценней ноши, чем мудрость житейская!» – так, по вере древних скандинавов, утверждал сам Один. И один из ярких тому примеров – история Исландии: когда экологическая обстановка изменилась, исландцы поняли, что некоторыми правами и свободами придется пожертвовать. Они проголосовали и добровольно перешли под власть норвежской короны. Таким же образом, путем общего голосования, они приняли христианство, чтобы избежать религиозной войны, – хотя многие из них по-прежнему оставались язычниками. Те же исландцы, которые обратились в христианство искренне, продолжали бережно хранить языческое наследие, записывая древние мифы и сказания о подвигах своих предков.
Столь же прагматично к политическим вопросам подходили и на исконных землях викингов. Кнуд распорядился чеканить в Скандинавии монету по англосаксонскому образцу, а для того, чтобы ввести ее в оборот, воспользовался византийской моделью. Сельскохозяйственные методы и способы государственного управления, с которыми викинги познакомились в южных странах, повлекли за собой еще больше перемен, чем награбленное в походах богатство. Но самые глубокие изменения последовали за принятием христианства, которое скандинавы заимствовали из самых разных континентальных источников, от Рима до Киевской Руси. Разнообразие физических источников отражалось и в открытости различным подходам к религии. У святого Олафа имелись родичи по всей Европе; он крестился в католической церкви Руана и нашел убежище в православном Новгороде.
Культурное своеобразие, которое наследники викингов сохраняют и по сей день, – наглядное свидетельство их адаптивности. Современные скандинавские страны – образцовые демократии, известные своей стабильностью, порядком и вниманием к социальной обеспеченности граждан. На флаге каждой из этих стран горделиво красуется крест, а вместо того, чтобы разорять другие государства набегами, скандинавы теперь раздают премии миротворцам. Они и впрямь далеко ушли от свирепых и кровожадных языческих воинов, державших в страхе весь средневековый мир.
ebooksa