Атарбекова не только отправляют в отставку. В его дело добавляют поток жалоб от родственников арестованных и казненных им людей.
Киров выручает своего союзника и пересылает весь материал по нему в Москву[1267]. Тем самым возможность вынесения приговора по Атарбекову в Астрахани исключается.
Еще недавно всесильный шеф Особого отдела в сопровождении конвоя отправляется поездом в Москву.
15 августа дело было вынесено на заседание Оргбюро ЦК РКП(б). Присутствовали Лев Каменев и Феликс Дзержинский, а также несколько менее известных руководителей партии. Освобожденный из-под стражи Атарбеков рассказал про свою нелегкую судьбу в Астрахани, явно рассчитывая на возмездие. Оргбюро решило поручить Валериану Куйбышеву вместе с начальником школы ВЧК Карлом Карлсоном расследовать астраханскую историю и дать исчерпывающий материал. Феликсу Дзержинскому было поручено в трехдневный срок закончить следствие по делу Атарбекова-Заковского и передать весь материал в комиссию комиссара юстиции Дмитрия Курского с предложением дать заключение для ЦК[1268].
Проверка показала виновность бывшего председателя Особого отдела Астраханского края.
Атарбекова спас Сталин. Он фактически взял его на поруки, попросив Оргбюро откомандировать Атарбекова в свое распоряжение. 25 августа Оргбюро приняло такое решение[1269].
Одновременно Сталин нанес удар по патрону Атарбекова. Явно с подачи Иосифа Виссарионовича Оргбюро потребовало от Константина Мехоношина сделать доклад по Астрахани. Доклад явно был воспринят критично, так как Мехоношин вскоре был снял со всех должностей и переведен в Политотдел Войск внутренней охраны.
Атарбекова выпустили из тюрьмы и поручили возглавлять спецорганы Южного фронта. Он погибнет в 1925 году в авиакатастрофе, не дожив до времен ежовщины, когда его способности палача могли бы проявиться в полном масштабе.
Однако в самом Астраханском крае ситуация оздоровилась. Штаты ЧК сократились вчетверо, до 64 человек[1270]. Краевые власти вернулись к прежней политике поиска компромиссов, смягчавшей напряжение и приносившей плоды. 7 августа была объявлена «неделя добровольной явки дезертиров», в результате которой резко пошел на убыль бандитизм, до этого широко распространенный.
Все дела вновь передаются в Ревтрибунал, и репрессивная практика практически полностью прекращается. Ревтрибунал, несмотря на грозное название, оказался в общем и целом гуманным по отношению к обществу органом правосудия. Реально всеми делами в нем заведовали двое – 44-летний портной Иван Щукин и 25-летний Вениамин Алексеенко. Щукин был большевиком с начальным образованием, Алексеенко – сочувствующим, из числа студентов Казанского университета. Компанию им составляли две 18-летние девушки, взявшие на себя документооборот, а также двое курьеров и делопроизводитель[1271].
Статистика губернского военного трибунала, 1919 (январь-ноябрь)[1272]
К 1 декабря не было рассмотрено еще 75 дел. Но статистика показательна. Из примерно 560 человек, чьи дела за год были рассмотрены Трибуналом, в 14 случаях были приняты решения о расстрелах, и в 67 – о лишении свободы. Причем Трибунал рассматривал серьезные дела – по обвинению в контрреволюции, шпионаже, бегстве с казенными деньгами и т. п.
Перемены в компартии
В мае покидает свой пост секретарь губкома РКП(б) Надежда Колесникова. Она устраивается на мирную работу по внешкольному образованию в центральном Наркомпросе. К этому времени распад краевой организации РКП(б) достиг такой глубины, что функции губернского комитета партии поручили горкому. Председателем горкома РКП(б) стал 30-летний Иосиф Лазьян, тоже представитель «бакинской партии». Лазьян был редактором газеты «Красный воин», все его мысли были поглощены скорейшим возвращением в Закавказье, и в местную партийную жизнь он глубоко погружаться не стал, что давало астраханцам возможность начать восстанавливать свои позиции.
В конце августа – крайне неудобное для агитации время ввиду жары и сельхозработ – Лазьян объявил «неделю компартии». Была проведена серия митингов с целью мобилизовать в РКП(б) новых членов. В Астрахани удалось привлечь в ряды коммунистов 400 человек, а в селах результаты оказались невыразительны. Но интересен состав ораторов. Кроме Куйбышева, Кирова и Лазьяна, все остальные были астраханцами, причем теми, кого бакинцы еще недавно пытались вытеснить на обочину политической жизни: речь идет о Трофимове, Непряхине, Липатове, Дайковском и вступившем в РКП(б) Бакрадзе.
Отчасти ослабление бакинской группы было связано с тем, что Центр безжалостно перебрасывал их на другие участки работы. Осенью в Вольск для преподавания на пулеметных курсах перевели начальника отдела финансов Вартаньяна[1273]. Начальника отдела здравоохранения Исрафильбекова мобилизовали врачом в мусульманские части, сражавшиеся в Башкирии и Туркестане[1274]. Наконец, Лазьяна отправили в распоряжение Астраханских пехотных курсов[1275].
Киргизская орда
Весьма своеобразно происходила организация советской власти в Букеевской орде.
Сегодня эта территория входит большей частью в состав Казахстана, а на тот период представляла собой окраинную восточную полосу пустынь Астраханской губернии. Хотя в 1917 году Букеевская орда формально была отделена от Астрахани, фактически она оставалась в оперативном подчинении астраханских властей.
Орда представляла собой несколько десятков кочевых племен. Единственным постоянным поселением на ее территории была Ханская ставка – небольшое унылое поселение в оазисе близ огромного солончака Саки, в котором проживала пара тысяч человек.
ebooksa