Патриарх Кирилл. Биография. Юбилейное издание к 75-летию со дня рождения

Первое Всеправославное предсоборное совещание. 1976 г.

Первые дни совещания были омрачены как напряженностью в отношениях с представителями Константинопольской Патриархии, распространявшими слухи о желании делегации Русской Православной Церкви сорвать работу совещания, так и информационной кампанией, развернутой в западных СМИ и посвященной реальным и выдуманным разногласиям между делегациями. В условиях жесткого психологического давления дипломатам Русской Церкви удалось отстоять свою позицию и при этом не допустить срыва работы совещания.

По свидетельству главы делегации Элладской Церкви митрополита Перистерийского Александра, атмосферу братской любви и доверия на совещании «в величайшей степени создала досточтимая и возлюбленная Русская Церковь, которая с пониманием существенно способствовала решению возникших проблем»[126]. На Всеправославном совещании по подготовке Святого и Великого Всеправославного Собора были определены основные вопросы повестки будущего Собора: положение православной диаспоры, автокефалия и способ ее провозглашения, автономия и способ ее провозглашения, диптихи, вопрос о календаре, препятствия к браку, современная практика поста, отношение Православных Церквей к остальному христианскому миру, Православие и экуменическое движение, вклад Поместных Православных Церквей в торжество христианских идей мира, свободы, братства и любви между народами, устранение расовой дискриминации.

Архиепископ Кирилл сопровождал Патриарха Пимена в зарубежных поездках, в том числе во время официального визита к Константинопольскому Патриарху Димитрию I в октябре 1977 года, участвовал в интронизации Католикоса-Патриарха всея Грузии Илии II в декабре 1977 года, в праздновании 1300-летия основания Болгарского государства в ноябре 1980 года. 23 декабря 1980 года архиепископ Кирилл был назначен членом Комиссии по организации празднования 1000-летия Крещения Руси.

В годы ректорства в Ленинградских духовных школах Владыка Кирилл активно трудился и в сфере экуменических контактов. В октябре 1978 года он участвовал в собеседованиях с представителями Римско-католической Церкви, представлял Русскую Православную Церковь на первой встрече Смешанной православно-католической комиссии на островах Патмос и Родос в мае — июне 1980 года. Началом этих диалогов принято считать решение первого Всеправославного совещания (1961), на котором было высказано пожелание тщательного изучения положительных и отрицательных моментов в отношениях между Церквами в вопросах вероучения, церковного управления, церковной активности (религиозная пропаганда, прозелитизм, распространение унии), а также установления отношений в духе христианской любви.

В 1963 году предстоятели автокефальных Православных Церквей получили письма от кардинала Августина Беа, руководителя Секретариата по христианскому единству Римско-Католической Церкви, с предложением направить православных наблюдателей на вторую сессию II Ватиканского Собора. Это послужило поводом для созыва Второго Всеправославного совещания, которое должно было обсудить данное предложение и в целом определить отношение Православных Церквей к Риму в современных условиях.

Совещание единогласно постановило предложить Римско-Католической Церкви начать «диалог между двумя Церквами на равных условиях». По сути, будучи с 1977 года секретарем Межправославной технической богословской комиссии по подготовке богословского диалога с Римско-Католической Церковью, архиепископ Кирилл во многом определил позицию Православных Церквей в преддверии начала богословского диалога.

Вторая сессия II Ватиканского Собора. 1963 г.

На первой встрече православно-католической комиссии в мае — июне 1980 года были созданы три подкомиссии и Смешанный координационный комитет, подкомиссии работали над темой «Тайна Церкви и Евхаристии в свете тайны Святой Троицы». В июне — июле 1982 года в Мюнхене состоялось второе заседание комиссии, на котором продолжилось рассмотрение этой темы. В мае — июле 1984 года на острове Крит состоялось третье заседание на тему «Вера, Таинства и единство Церкви».

Это были первые шаги в дискуссии по наиболее фундаментальным и в то же время актуальным вопросам, разделявшим Православие и католицизм. Принцип равенства и доверия в диалоге сохранялся до рубежа 80-х и 90-х годов XX века, когда отношения между Православной и Католической Церквами осложнились из-за агрессивной деятельности Греко-Католической Церкви на Украине.

Много сил требовалось для постоянной работы в ВСЦ, где с 1975 года архиепископ Кирилл представлял Русскую Православную Церковь в качестве члена Центрального комитета и Исполкома ВСЦ, работал в комиссии ВСЦ «Вера и церковное устройство», в 1976 году был включен в состав Комитета по пересмотру программ и деятельности ВСЦ. Его избрание в Центральный комитет ВСЦ состоялось на V Ассамблее ВСЦ (Найроби, 23 ноября — 10 декабря 1975). На этой Ассамблее позиции православных делегаций были учтены не в полной мере и по вопросам о единстве Церкви, и по развитию миссии, и по единому дню празднования Пасхи. Священный Синод Русской Церкви в постановлении от 3 марта 1976 года отметил «почти полное отсутствие православного участия в представлении основных тем программы Ассамблеи».

Через несколько дней после возвращения русской делегации Священный Синод поручил Комиссии по вопросам христианского единства и межцерковных сношений проанализировать документы Ассамблеи и подготовить заявление Русской Церкви. Написать этот текст митрополит Никодим поручил архиепископу Кириллу. В принятом на заседании Священного Синода 3 марта 1976 года послании Священного Синода Русской Православной Церкви председателю Центрального комитета ВСЦ архиепископу Эдуарду Скотту и генеральному секретарю ВСЦ доктору Ф. Поттеру были сформулированы основополагающие аспекты отношения Русской Православной Церкви к вопросам экуменизма: «„Миссионерство и совместное свидетельство“… без достижения единства в вере и в основах канонического устройства не только не содействуют подлинному единству, но могут быть препятствием на пути к нему, принося трудно и медленно достигаемое единство в жертву внешним эффектам, когда искусственно замалчиваются вероисповедные различия перед внешним миром… По нашему глубокому убеждению, без достижения единства в вере и основах церковного устройства не может быть подлинно „общего христианского свидетельства“, а следовательно, и достаточного успеха объединенных действий в миссии… Другой опасностью, серьезно угрожающей христианскому единству и будущности экуменического движения после Найроби, является питаемая некоторыми участниками экуменического движения иллюзия, что Всемирный Совет Церквей будто бы может достичь такой степени экуменического сближения своих Церквей-членов, что одна из будущих его Генеральных Ассамблей превратится во Всехристианский Собор. Думать так — значит предполагать, что Всемирный Совет Церквей может в будущем стать некоей „сверхцерковью“… Священное Писание и опыт Церкви исключают возможность конвергенции христианства с секулярными идеологиями. Именно поэтому диалог должен априори не допускать идеи таковой конвергенции. Что касается диалога с представителями нехристианских религий, то он на тех же основаниях ни в какой степени не должен вести к синкретизму. Православная Церковь не может присоединиться к позиции протестантского большинства, допускающего возможность женского священства, нередко выражающего свое отношение к этой проблеме в чуждых Божественному Откровению секулярных категориях…»[127].

Генеральный секретарь ВСЦ доктор Ф. Поттер

Важность этого послания была особо отмечена в докладах на Первом Всеправославном Предсоборном совещании в ноябре 1976 года. Стало очевидно, что следует принципиально усилить позиции Православных Церквей в ВСЦ. Эта задача была возложена на новый состав Комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства и межцерковных сношений, в которую был включен епископ Кирилл (на заседании Синода 3 марта 1976 года, утвердившем обращение к руководству ВСЦ, было принято решение о возведении тогда еще архимандрита Кирилла в сан архиерея).

13 марта 1976 года в речи при наречении во епископа архимандрит Кирилл назвал созидание церковного единства неотъемлемой частью архиерейского служения. По сути, эту задачу в межцерковных отношениях предстояло решать ему. Архиепископ Кирилл представлял Русскую Церковь в пленарной комиссии ВСЦ, в подготовительном комитете VI Ванкуверской Ассамблеи (1983), участвовал в разработке тематики и расписания работы Ассамблеи.

Именно это направление в церковно-дипломатической деятельности Владыки Кирилла стало для него определяющим. Весной 1977 года в Будапеште состоялись консультации лидеров ВСЦ с представителями Церквей — членов ВСЦ из социалистических стран. Значительная часть вопросов, предложенных ВСЦ, была крайне опасна для восточно-европейских Церквей: права человека, демократия и другие подобные вопросы. В условиях жесткого идеологического противостояния с Западом для церковных деятелей важно было прежде всего избежать провоцирования властей на новые гонения на Церковь внутри стран социалистического лагеря и в то же время не прервать работу в ВСЦ. Делегации Русской Церкви удалось не только сохранить свои позиции в ВСЦ, но и значительно укрепить их, настояв на большем представительстве Православных Церквей из социалистических стран в рабочих органах ВСЦ.

Архиепископ Кирилл на заседании ВСЦ

В сентябре 1978 года на заседании исполкома ВСЦ в Хельсинки Владыке Кириллу удалось добиться проведения консультаций по усилению роли Православных Церквей в ВСЦ. В январе 1979 года в Кингстоне (Ямайка) на заседании Центрального комитета ВСЦ архиепископ Кирилл вновь стал членом исполкома ВСЦ.

В июле 1979 года Владыка Кирилл возглавлял делегацию Русской Православной Церкви на Всемирной конференции «Вера, наука и будущее», проходившей в Массачусетском технологическом институте (США), и являлся президентом конференции. Его доклад «Основные аспекты христианской ответственности в перспективе ядерного разоружения» был принят с большим вниманием и получил поддержку форума. Позиции Русской Церкви в международной сфере укреплялись.

В конце декабря 1979 года СССР осуществил ввод войск в Афганистан. Реакция на это событие стран Запада была очень острой и, в конечном счете, привела к серьезному усилению международного противоборства, выразившемуся, в частности, в отказе ряда стран участвовать в летней Олимпиаде в Москве в 1980 году.