3 марта (опять через день) они вновь стали добиваться внешних подробностей её видений. «Так как она сказала, что у архангела Михаила имеются крылья (когда она это говорила, из протоколов не видно. –
– Я вам сказала всё, что знаю, и больше ничего об этом отвечать вам не буду. Я видела их так же хорошо, как знаю, что они – святые Царствия Небесного.
Видит ли она что-либо, кроме ликов?
– Я вам сказала всё, что знаю об этом…
И тут же повторила, что всего она им не откроет:
– Я предпочла бы, чтобы вы велели отрубить мне голову, чем сказать вам всё, что я знаю… Я видела их своими глазами и верю, что это они, так же твёрдо, как в то, что Бог есть. Сейчас вы больше ничего не получите, кроме того, что я вам уже ответила. А то, что относится к процессу, охотно расскажу.
Опять они стали допрашивать её, думает ли она, что освободится из плена.
– Это не касается вашего процесса. Хотите вы, чтобы я говорила против самой себя?
Нет ли у неё на этот счёт обещания от Голосов?
– Это не касается вашего процесса. Я в этом полагаюсь на волю Господню, Он сделает так, как Ему угодно.
Трибунал настаивал.
– Если бы всё вас касалось, я и сказала бы вам всё… Честное слово, я не знаю ни дня ни часа. Пусть будет так, как Богу угодно.
И наконец:
– Да, действительно, они мне сказали, что я буду освобождена, – но я не знаю ни дня ни часа… И ещё – чтоб я смелой была перед вами, с бодрым лицом!
Речь пошла о мужской одежде. Она устало отвечала на вопросы, касавшиеся целого ряда материальных подробностей:
– Я вам об этом уже ответила… Не помню… Не помню… Это не относится к вашему процессу…
Не думает ли она, что совершила смертный грех, одевшись мужчиной?
– Я поступлю лучше благодаря тому, что слушаюсь моего Верховного Государя, т. е. Бога, и Ему служу!
Они стали по всем направлениям разыскивать дьявольские ухищрения. Не заказывали ли другие военачальники вымпелы наподобие того, что был у неё? Не приносили ли эти вымпелы удачу?
Она ответила, что поступала очень просто, без всяких таких ухищрений: