Она ясно почувствовала запах готовящегося костра и, по-видимому, очень испугалась. Когда ей поставили новый вопрос: «ставила ли она на своих письмах имена Иисус – Мария с крестом», – у неё, по-видимому, мелькнула мысль оставить лазейку на случай появления слишком опасных документов, сохранить за собой возможное и отказаться от их содержания:
«Жанна ответила, что ставила на некоторых письмах, а иногда не ставила; иногда ставила крест, чтобы тот, кому она писала, не делал того, что она писала».
Следует ли понимать это в том смысле, что предупреждением адресату было наличие одного только креста, без имён «Иисус Мария», которые стоят в заголовке всех её основных писем? Вернее всего, она попыталась тут сказать какую-то неправду; но была она к тому до такой степени неспособна, что исследователи до сих пор ломают себе голову над тем, что, собственно, она хотела сказать.
От её писем трибунал перешёл к её кольцам, носившим те же имена «Иисус Мария».
– Вы, вы держите у себя одно из моих колец: верните мне его!
И вспомнила, «что у бургиньонов осталось другое её кольцо», подаренное ей одним из её братьев. «И попросила, если оно у нас, чтоб мы его пожертвовали в церковь».
Какую силу она приписывала этим кольцам, что с ними делала?
– Никогда я решительно никого не исцеляла этими кольцами.
Её стали допрашивать о её первом письме англичанам.
Вдруг она сказала им:
– Прежде чем пройдёт семь лет, англичане потеряют во Франции залог больший, чем Орлеан. Они потеряют во Франции всё. У них будет такая потеря, какой у них ещё никогда не было во Франции. И это будет через большую победу, которую Бог пошлёт французам. Я это знаю через откровение, которое было мне дано, и это случится прежде, чем пройдёт семь лет. И мне было очень грустно, что это ещё так долго! Я это знаю по откровению так же хорошо, как то, что вы здесь передо мною.
Указание «прежде чем пройдёт семь лет» показалось им недостаточно точным (Париж был освобождён через пять лет с небольшим). Они стали от неё добиваться более ясных сроков. Но ничего внятного она им об этом больше не сказала:
– Этого вы сейчас не узнаете… Как бы мне хотелось, чтоб это было уже до дня Святого Иоанна!
Не говорила ли она своему тюремщику Джону Грею что-то о Святом Мартине Зимнем? – настаивали они. «Ответила, что и до Святого Мартина Зимнего могут произойти всякие вещи; и может случиться, что во прах будут повержены англичане».
Только «может случиться». Эти выдавленные из неё ответы звучат совсем по-другому, чем сверкающие, отчеканенные фразы, сказанные ею внезапно, без всякого приглашения. И она не грустила бы, что «это ещё так долго», если бы в самом деле верила, что это произойдёт «до Мартина Зимнего».
Вернувшись к своему первоначальному стилю, она прекратила этот разговор.
– Я вам уже сказала это. Я это знаю от святой Екатерины и от святой Маргариты.
И опять повторила на их новый вопрос:
– Дня не проходит, чтоб я их не слышала!
Речь пошла о подробностях её видений. Они прервали её рассказ гнусным вопросом:
ebooksa