Жанна – Божья Дева

«Назовите нам хоть одну причину, почему вы отказываетесь подчиняться!»

Она молчала.

«Мы, епископ, сказали ей, чтоб она остерегалась… и передумала бы».

– Сколько времени вы даёте мне, чтобы подумать?

Кошон потребовал, чтобы она ответила тут же. Она опять молчала.

«Вышеназванную Жанну увели назад в её тюрьму».

Через неделю, 9 мая, её привели в Большую башню Руанского замка, где был устроен застенок. «Ей показали орудия пытки, находившиеся совсем близко в башне. Тут же присутствовали наши служители, готовые подвергнуть её пытке, дабы вернуть её на путь истинный».

– Правда, если даже вы будете рвать меня на куски и вырвете душу из моего тела, – да, и тогда я не скажу вам ничего другого. А если бы и сказала что-нибудь, я всегда буду говорить потом, что вы меня заставили силой.

Даже по инквизиционному праву каждый обвиняемый мог в двухнедельный срок отказаться от любого признания, сделанного под пыткой. А в данном случае было ясно как день, что она поступит так, как говорит. Пытать её становилось бессмысленным.

Она продолжала:

– В день Воздвижения (3 мая) меня утешил святой Гавриил (опять новый гость с неба, уже упомянутый несколько раз, – какая-то новая страница в её подлинной жизни, открывшаяся в эти последние недели. – С. О.). И знайте, что это был архангел Гавриил: я узнала это через мои Голоса. И я просила у них совета, должна ли я подчиниться Церкви, потому что церковные люди сильно меня к этому понуждают; и они сказали мне, что если я хочу, чтобы Господь мне помог, я должна предать Ему все мои дела. Я знаю, что Господь всегда был господином всех моих дел и что Враг никогда не имел власти над моими делами. И ещё я спросила мои Голоса, сожгут ли меня; и Голоса мне ответили, чтоб я положилась на Господа, и Господь мне поможет.

Опять они спросили, примет ли она суждение архиепископа Реймского относительно «знака короны».

Не без основания она боялась в этом случае не только непонимания, но и просто предательства.

– Вызовите его, я послушаю, что он скажет, и тогда вам отвечу. Он не посмеет сказать обратное тому, что говорила вам я!

Вопрос о том, применять ли пытку, оставили открытым и только 12 мая поставили его на голосование. Первым подал своё мнение Рауль Руссе – впоследствии архиепископ Руанский: «Нет, чтобы не подать повод для клеветы на столь прекрасно проведённый процесс». Три человека голосовали за пытку: Морель, Тома Курсельский и Луазелер, мотивировавший своё мнение тем, что пытка «была бы лекарством для её души». Большинство высказалось против.

* * *

18 мая Бопер, Ла-Турен и Миди вернулись из Парижа. На следующий же день Кошон собрал весь синклит и огласил решение Университета, подчеркнув, что судьи «и без этого могли бы вести дело дальше, но почли за благо запросить мнение alma mater – Парижского университета, ради его чести и для всеобщего назидания».

Для всеобщего назидания Университет сделал всё что мог. Получив наконец долгожданную возможность расправиться непосредственно, а не только через своего самого блестящего представителя с той, «чьим широко распространившимся ядом была отравлена, казалось, христианская паства всего западного мира», Университет взялся за дело с присущей ему торжественностью и с упоением. 29 апреля ректор (Пётр Гулайский) доложил Двенадцать статей на общем собрании всех факультетов и «наций». По его предложению дело было передано на рассмотрение двух компетентных факультетов – богословского и канонического. Оба усердно проработали две недели в полном составе и в комиссиях. 14 мая вновь был созван пленум Университета и были заслушаны «заключения досточтимых факультетов».

Решение богословов – один вопль ненависти: «Принимая во внимание предназначение, формы и характер её откровений, состояние данного лица, место и прочие обстоятельства, заявляем, что эти откровения являются лживым вымыслом или происходят от злых духов, таковых как Велиал, Сатана и Бегемот… Изменница, коварная, жестокая, жаждущая пролития человеческой крови, мятежница, толкающая к тирании… не чтущая своих родителей… впадала в отчаяние, доходившее до самоубийства… хулит Бога, приписывая Ему свои откровения… идолопоклонница, призывающая демонов, заблуждающаяся в вере, раскольница, отступница».

Канонический факультет повторял то же самое – сжечь, – но постарался дать несколько более подробное обоснование:

«Раскольница, ибо раскол есть незаконное отделение от единства Церкви; тем самым она противится члену Символа Веры о Церкви; а кто противится этому члену, является также еретиком; отступница, ибо волосы, которые Бог ей дал в покрывало, она обрезала без оснований, а также одевалась мужчиной; лгунья, ибо она не подтверждает своё призвание ни чудом, ни особым свидетельством Писания».