Оцепеневшие,

Соня интересуется насчет яда.

Просит какой-нибудь пожестче, самый быстродействующий, чтоб так раз, и все.

– Не сомневался в тебе, – хлопает Киря ее по плечу. – Был уверен, ты именно яд выберешь.

– Почему?

– Девушки часто предпочитают яд. – Кирилл подмигивает.

– Ты знал, что мы с Соней выберем?

– Скажем так, догадывался. Но это не важно. На самом деле подойдет любой вариант. Все сгодится. Главное, не выбирайте утонуть. Хуже нет, чем умереть, захлебнувшись.

Дает Соне флакончик. Она берет, а Киря не отпускает, смотрит на нее и продолжает говорить:

– Должен предупредить. Яд чертовски больно. Невыносимо.

– Зато быстро.

– Одобряю. – Прыщавый показывает большой палец вверх.

Соня прячет пузырек с ядом.

Киря одним махом съедает оставшиеся грибы и подходит к стене. Он снимает с гвоздя охотничье ружье, перегибает пополам, смотрит на меня сквозь сдвоенный ствол, словно через бинокль.

– Сегодня устроим прощальную вечеринку. Проводим прошлое. А послезавтра еще и помянем. Собирайтесь пока с мыслями. Готовьтесь.

Говорит и выходит во двор.

Не знаю, как он себе это представляет. Наверное, рассчитывает, что мы пустимся в пляс, во все тяжкие понесемся, напьемся до беспамятства, станем веселиться, как в последний раз.

Но мы разбредаемся по углам. Молча рассаживаемся.

Ни слова. Полная гробовая тишина.

Можно было бы поныть, мол, Соня, давай напоследок переспим. Надавить на жалость, напоить. Она, скорее всего, согласится.

Но. Я пересчитываю патроны. Высыпаю на стол, затем протираю пальцами каждый и складываю в коробку.