Вышибала Кнут перегораживает нам выход. Выставляет кулаки вперед, угрожающе двигает плечами.
С удовольствием сейчас отбил бы ему голову с остатками мозга, легко и весело отмолотил бы, но тороплюсь.
Он замечает мою нерешительность, видимо, расценивает как испуг, и сейчас довольно скалится и показывает рукой – не пройдешь, стой где стоишь.
Я щелчком пальца назначаю громиле «спать». Он падает на мрамор, отключается.
Выбегаем, садимся в первое попавшееся такси.
– Спасибо тебе.
Я не отвечаю. Называю водителю адрес гостиницы.
– Теперь я свободна.
Машина отъезжает, а Соня впивается в меня губами.
Она же знает, что завтра бар вновь откроется, никто и не вспомнит о ее визите, все завертится своим чередом на блестящем шесте. Но месть дарит ей наслаждение, пусть даже минутное. И мне…
Соня впадает в крайности. Отталкивает меня. Залезает с ногами на сиденье, закрывает лицо руками и плачет. Только сейчас я замечаю, что на ней нет туфель. Она то всхлипывает, то смеется. А я молчу. Я знаю Соню достаточно, чтоб понять, когда нужно помолчать.
Мы едем, а я думаю: вдруг ей захочется повторно отомстить, вдруг она решит каждый вечер навещать старых коллег и мучать их… Думаю, кого бы я сам хотел убить. Кому отомстить?
Удивительно, я не помню ни друзей, ни врагов.
– Представляешь, меня никто не узнал. – Она перестает плакать. – Никто даже не вспомнил. Ни одна чертова тварь не вспомнила.
Соня нервно проворачивает кольцо на пальце. Крупный драгоценный камень скрывается в ладони и вновь взбирается на тыльную сторону пальца.
– И что? Оно того стоило? Месть, о которой, кроме тебя и меня, никто больше не узнает.
– Да. В любом случае стоило! Стоило…
Соня все еще сильно возбуждена, она говорит быстро, невнятно, проглатывает слова.
– Да. Стоило. – Она смотрит в окно, в ту сторону, где остался шумный бар, где через минуту будут работать криминалисты. – Представляешь, меня никто не вспомнил… Представляешь? Никто не узнал…
Она снимает кольцо и бросает его в открытое окно.