Оцепеневшие,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ладно. Возможно, с тобой, Соня, я ошибся. Но в остальном? – Я поворачиваюсь к Кире. – Я уверен, что это был твой голос. Остается лишь вопрос, кто такая Соня. И ты понимаешь, если я добрался до одного, я обязательно найду и второе.

Кирилл не отвечает.

– Ты не просто понимаешь, ты надеешься, что я найду ответы. Так? Все к этому сводится. Ведь так?

Кирилл кивает.

– Да. В этом ты прав… Мне нужно, чтоб ты нашел ответы. – Он выделил голосом слово «ответы».

– А я? – Соня перебивает.

– Мне нужно, чтоб ты нашел ответы, но, – не обращая внимания на девушку, продолжает Кирилл, – но я не твой сын.

Ничего не понимаю. Он хочет, чтоб я вспомнил, а когда у меня получилось, старается опять запутать?

– Я не твой сын. Больше ничего сказать не могу.

Мне не добиться правды от него. Он лишь путает и мешает. Не понимаю, чего прыщавый добивается…

– Я тебя не путаю.

– Да хватит читать мои мысли! – Я срываюсь на крик.

Я так громко кричу, что Соня вздрагивает. Я кричу на Кирилла, а Соня застывает с чайником в руке и смотрит на меня разинув рот.

– Я тебе запрещаю читать мои мысли!

Кирилл выставляет перед собой ладони, мол, хорошо-хорошо, не надо так нервничать.

Соня стоит, смотрит на меня, а заварка льется на стол, со стола на пол.

– Единственный способ докопаться до правды – это перестать тебя слушать, – говорю я и отталкиваю Кирилла в сторону.

Я тебя, сиськи-сиськи, перехитрю, сиськи-сиськи. Говоришь, можно все случайно, сиськи-сиськи, забыть, если перебрать с дозой, сиськи-сиськи? Готовься! Сегодня, сиськи-сиськи, ты все забудешь.

– Тебя это успокаивает? – спрашивает Кирилл.

– Это он про мои пошлые мысли о сиськах, – говорю я Соне. – Успокаивает, – протягиваю ей полотенце. – На вот, вытри с пола.