Контрудар

— То-то же. Спасибо моряку Дындику — повернул он нам оглобли в Конотопе. Не знаю, как тебя, Селиверст, а не поверни я, заела бы меня совесть. — После некоторого раздумья Фрол продолжал: — Скажи, Селиверст, чего тебе больше жаль?

— Знаешь, Хрол, мне больше — цветов, ранжерею.

— А мне, Селиверст, жаль китайских гусей. Сколь я над ними бился, пока пошла у меня та порода.

Алексей, до чьих ушей донеслись слова этой беседы, тяжко вздохнул. Он чувствовал глубокую грусть в ответах бойцов, которых затянувшаяся гражданская война надолго оторвала от родных очагов. Ведь и он сам часто мечтал о том времени, когда сможет вернуться в родной Киев…

Булат чуть ли не ощупью двинулся к голове спешенной колонны. Сюда пришел и Парусов с адъютантом полка.

Раздалась команда «по коням». В головном эскадроне царила тишина. Никто из бойцов не двинулся с места. Ромашка снова повторил команду. Люди не шелохнулись.

Послышались злобные выкрики:

— Куда там!

— Ночь!

— Собачья ночь!

— Все драпаем и драпаем…

— Так скоро и до Москвы откатимся…

— Ладно, Россия просторная, есть куда пятиться!

— Не иначе как измена!

— Нас продали и обратно продают…

— Здесь заночуем.

Наконец-то после строгой команды Парусова кавалеристы забрались в седла. Ромашка скомандовал: «Шагом арш», — но ни один всадник не тронулся с места.

— Почему не исполняете команды? — спросил Булат.

— А ты откуда явился? — раздался в темноте злобный крик.

— Не важно откуда, а важно кто. Я комиссар полка и спрашиваю вас: почему вы не исполняете приказа?