Контрудар

— Так это ты воспаляешь бражку-анархию? — накинулся на Колесова Дындик.

Из клуни, где содержались обезоруженные кавалеристы, принесли заявление. Алексей читал его тут же на партийном собрании:

— «Это правильно, мы подняли шумок на хуторе, а определял нас на это старшина, который из вахмистров, — дружок Ракиты-Ракитянского».

Дындик, покидая помещение, шепнул комиссару:

— Не беспокойся, захвачу с собой надежных ребят.

В текущих делах стоял вопрос о поведении Колесова. Прибежал Дындик. Сообщил: Ракита-Ракитянский, вахмистр и с ними Колесов, незаметно скрывшийся с собрания, удрали. На квартире бывшего гусара нашли записку:

«Ищи ветра в поле. Разбегайтесь все, пока не поздно. Сообщаем маршрут — Единая неделимая Россия, корпус его высокопревосходительства генерал-лейтенанта Мамонтова. Довольно подчиняться красному попу от лака и политуры безусому Булату и их благомефодию Петьке-матросу.

Его императорского величества 9-го гусарского полка штаб-ротмистр Ракита-Ракитянский. Того же полка корнет, сын родины, Колесов-Воронин».

На улице перед школой, где проводился экстренный митинг, шумели возбужденные кавалеристы:

— Индюк не орел, а, гляди, упорхнул…

— Стерва, не попался он мне, царский прихвостень!

— Лучших коней угнали, подлецы!

— Сто керенок остался мне должен вахмистр. Увез, толстолапый. Шкура!

Из первого эскадрона отделилась группа кавалеристов. Подступив к президиуму, бойцы сняли фуражки.

— Отцом, жизней, дитем, матерью присягаемся наперед слушать приказов, как мы поняли, кто на чью пользу провокацию среди нас развивал.

Затем говорили люди из второго эскадрона.

— От имени бывших регулярных драгун и партизан-кавалеристов — теперешних красных армейцев обращаемся со словами просьбы к партийной ячейке и комиссару нашему товарищу Булату. Просим от лица всех дать нам командира партийного, чтобы он был куда мы, туда и он с нами. Просим мы еще на комиссара к нам товарища Твердохлеба. Шибко его бойцы хвалят.

— Мой вопрос такой же, — добавил Слива. — От имени бойцов заявляю ячейке: не верьте охвицерам, у них душа насквозь белая…

— Это ты зря, товарищ Слива, — остановил бойца Алексей, — не все они такие, как этот подлец Ракита-Ракитянский. Многие офицеры служат народу верой и правдой.

Чмель, явившись в эскадронную канцелярию, стал сокрушаться:

— Эх, зря я того Индюка не отлупцевал на пасеке! И главное, подошвы приготовил. Оно известно — сколь волка ни корми, а он все в лес смотрит…