Контрудар

— Фу, удружил, товарищ, — отдувался Твердохлеб. — Спина аж горит. Как после банщиков в Караваевской бане.

— Грош цена твоим караваевским банщикам, — отозвался Булат. — Вот в Троицких банях на Большой Васильковской работники — не банщики, а шкуродеры.

— Верно, товарищ политком полка, — раздался голос Дындика.

— Какой я тебе, Петька, в бане «товарищ политком»? Банный веник всех равняет.

— Ну, извини, Леша, — продолжал моряк, — я хочу сказать — ты прав. В Троицких настоящие шкуродеры. Так тебя общиплют, что и на кружку пива не оставят. А помнишь надпись у входа: «Троицкие бани. Чистота и порядок», а в ней ни чистоты, ни порядка отродясь не было.

— А в Караваевских зато была чистота, — послышался голос Иткинса. — Жаль только, в шестнадцатом году они больше стояли закрытыми, не хватало топлива.

— Товарищ Твердохлеб, — спросил Чмель, — а кто это в углу рядом с тобой поркается?

— Это Иткинс.

— Ну что ж, давай, молодой коммунар, и ты свои крылья. Малость их тебе поскоблю.

— Только вы потихоньку, Селиверст Каллистратович, я не терплю щекотки.

— Эх ты, нежненький, как тюльпанчик из моей ранжереи, а ешо политком. Ну, подставляй хребтину.

Дындик с раскрасневшимся от веников телом выскочил на улицу. Неся с собой запахи морозного воздуха, вновь влетел в баню, плеснул на раскаленные камни кружку воды и, схватив веник, вновь начал хлестать себя по бокам.

— Да что вы делаете, товарищ политком, — зашипел Пузырь, — и так терпежу нет от этой муры, вот-вот дыхало лопнет в этой чертовой парильне. Хорошо вам, вы из морского сословия, а каково нашему сухопутному брату?

— Это он тебя выкуривает отсюдова, — рассмеялся Епифан, — как ты выкуривал пчел из улья…

Все дружно рассмеялись.

— Как ты терпишь в самом деле? — спросил Петра Булат. — Все хлестаешь себя и хлестаешь.

— Я, Леша, как иду в баню, сердце оставляю дома, а шкуру беру с собой. Знаешь, как говорят: пар костей не ломит.

Чмель, схватив шайку, начал окатывать Иткинса с головы до ног, приговаривая:

— С гуся вода, с тебя худоба, болести в подполье, на тебя, комиссар, здоровье…

— Ну, ребята, после такой обработки наш Донецкий полк даст белякам жару, — намыливая голову, сказал Алексей.