Контрудар

— Ах, не говорите мне, Алексей, про эту подколодную змею! Как вспомню, так сразу возникает перед глазами образ ее подручной — ябеды Натали. Мне она причинила много горя и в институте и после… — Глаза Виктории вновь затуманились, голос дрогнул.

— Ну, Вика, ты прямо как мимоза. Дрожишь от малейшего прикосновения… Возьми себя в руки. А ты, Леша, умненько сделал, что направил ее ко мне с запиской. Отличный она у нас работник. — И, желая поднять настроение перестрадавшей женщины, добавила: — Побольше бы нам таких культурных людей.

Виктория в смущении отвернулась к окну.

Коваль, повеселев, скомандовала:

— Ну, опальный, довольно. Пойдем в Ревсовет.

…А поздно вечером Булат с Коваль по утихшим улицам города шли к Днепру.

В окнах одноэтажных домиков мерцали коптилки. Четко отбивая шаг по гулкой мостовой, торопился на пост караул. Высекая искры из булыжников, рысили ординарцы. Улицы, ожив на минуту, снова погружались в мрак и покой. С пустынного берега открывался ночной вид на реку. Подмигивая огоньками сигнальных фонарей, плыли по ней баржи. По недавно восстановленному мосту медленно, с опаской полз железнодорожный состав. Уткнувшись в воду, чернели взорванные махновцами ажурные фермы моста.

— Маруся, как тут хорошо! Хорошо и тихо, — прошептал Алексей.

Они стояли молча. С реки доносился равномерный стук весел в уключинах.

— Леша? Ты чувствуешь приближение весны? Мы никогда не встречали ее вместе. Вот уже апрель, а я здесь первый-первый раз.

Алексей смущенно промолчал.

— Я это так сказала, Леша, просто так. Пойми, что просто так. Хотелось сказать — и сказала. Вот ты уедешь к себе в часть, и ни к чему будут для Марии Коваль и такие прогулки и эти красоты ночного Днепра… Поехала бы я с тобой к Перекопу, Леша, — тихо прошептала она.

— Что же мешает? — спросил Булат, чувствуя на своем плече руку Марии.

— Что мешает, Леша? Работа! Не пустят меня.

Столько было тоски в голосе Марии, столько недосказанного, что сердце Алексея дрогнуло.

Она беспомощно опустила голову на грудь Алексея. Едва слышно прошептала:

— Леша, я так устала ждать своего счастья. Как бы ни сложились наши отношения, я всегда буду желать тебе только хорошего.

48

Едкие, тяжеловесные туманы плыли над Сивашем.

По улицам Первоконстантиновки, несмотря на ранний час, носились во все концы всадники. На траве и на листьях куцых деревьев блестели мелкие алмазы росы. Крымский «гость», появившись в голубом небе, швырнул над селом несколько пролетевших с острым свистом авиабомб. Бойцы, привыкшие к этим врангелевским подаркам, жались с лошадьми к заборам и к стенам домов.