Тополя нашей юности

Валерий Самосад собирался поступать на биологический факультет. Он ловил бабочек, засушивал растения и в наших глазах, конечно, был потерянным для армии человеком. Валерий и сам не скрывал своих чисто гражданских планов. Он никогда не покупал журнала «Огонек», в котором еженедельно печатались обзоры европейского, африканского и азиатского театров военных действий, не интересовался военным делом и даже не сдавал нормы на значок «Юный ворошиловский стрелок». Самосад мог целый час рассказывать о водяном жуке, которого он поймал сачком в пруду, и мы на него махнули рукой.

Все остальные твердо решили посвятить себя военному делу. Были у нас свои авиаторы, артиллеристы, моряки, пехотинцы, даже военный врач и интендант. Подготовка к поступлению в военные училища шла по разработанной нами же системе. Утром каждый из нас обливался холодной водой и всячески развивал свою мускулатуру. Самых больших успехов в этом добился Слава Загоровский. Когда он сгибал в локте руку, его мускулы становились твердыми как камень. На турнике Слава подтягивался четырнадцать раз, на одной правой руке — пять раз. Он дальше всех бросал гранату, быстрее всех бегал. Под водой Слава мог держаться целых сто семь секунд.

Однажды, еще во время каникул, мы решили проверить свою выдержку по части голодовки. Слава ничего не ел четыре дня. Он пил только воду. Все остальные выдержали без еды по два дня. Только Гриша Селезень прожил без питания всего один день. Под вечер он не выдержал и наелся.

Относительно Гриши и раньше мы не были уверены, что его примут в военное училище. Ростом он был ниже всех, на турнике подтягивался всего два раза, да и то его туда подсаживали. Любая девушка могла метнуть гранату дальше, чем он. И все же Гриша не отступал от своего намерения попасть в военное училище. Он шесть раз подряд просмотрел картину «Если завтра война…», лучше всех знал воинские знаки на петлицах и рукавах, выучил наизусть биографию Суворова.

Мы посоветовали Грише поступать в интендантское училище. Для интенданта физическая закалка не так уж и необходима. Сиди себе на складе и считай патроны. Гриша согласился стать интендантом.

Одним словом, наш десятый класс, если говорить о его мужской половине, был почти целиком героический. Все, кто готовился в военные училища, сдали нормы на четыре оборонных значка: ГТО, ГСО, ПВХО, ЮВС. Мы не пропускали ни одного военного фильма и жадно прочитывали все, что сообщалось в боях на Европейском континенте, в Ливийской пустыне и на просторах великого Китая.

Мы твердо знали, что когда-нибудь капиталисты нападут на нас, ведь они не хотят победы мировой революции. И наши хлопцы усиленно готовились к обороне. Конечно, была и еще одна причина того, что мы не могли жить без подвигов. Мы все скоро должны были получать паспорта и голосовать на выборах. Поэтому все наши хлопцы без исключения завели себе прически. Мы аккуратно отглаживали свои брюки и внимательно следили, чтобы складки на них были ровные. Мы иной раз нарушали режим школьника и после киносеанса оставались на танцы. Нас начинали волновать звездные майские вечера, приглушенный шепот на скамеечках в скверике и задумчивые переборы гармоники на тихой улице. Нам особенно нравилась песня «Любимый город». В ней пелось о великих подвигах, о которых мы мечтали, и о большой любви, которой мы ждали, как награды за эти подвиги.

Что касается любви, то в нашем десятом классе по-настоящему был влюблен только Слава Загоровский. Об этом знали не только ученики, но и учителя. Только сам Слава никому не раскрывал своего секрета.

Когда мы учились в девятом классе, к нам пришла новая ученица — Вероника Хмелевская. Отца ее, полковника, ранило на финской войне, и он приехал жить в нашу тихую Малиновку. Вероника была очень красивая. Такая красивая девушка еще никогда не училась в нашей школе. На нее можно было смотреть, не отрывая глаз, все шесть уроков. Вероника красиво ходила, красиво сидела за партой, красиво говорила. У нее все было красивое: смуглое лицо, фигура, синие глаза, длинная коса, смех — все то, что дано человеку от рождения и чего не купишь ни за какие деньги.

Если это можно назвать влюбленностью, то все мы были влюблены в Веронику. На переменах мы дурачились, боролись, мерялись силой. И все это делали, может, только для того, чтобы обратить на себя внимание Хмелевской. Даже Валерий Самосад однажды целый день что-то толковал ей о райской птичке, которая живет в Индонезии. Но девушка разговаривала со всеми одинаково: приветливо, дружески, и больше ничего.

Совсем иное вскоре почувствовал класс в ее отношениях со Славой Загоровским. Этих отношений мы долго не могли разгадать. Слава ни в чем не уступал Веронике. Ему природа также не пожалела ни красоты, ни ума, ни силы. Он по праву считался одним из первых в классе.

Раньше самой красивой девушкой в классе считалась Лида Шашолка. Когда, еще в девятом классе, был новогодний бал-маскарад, она в маске цыганки весь вечер ходила за Славой и набивалась ему погадать. После хлопцы по секрету передавали друг другу, что Лида будто бы назначила Славе свидание, а он от него отказался. Лида нам не очень нравилась. Уж очень она задирала нос. Оттого и на ее красоту никто не обращал внимания: мы были довольны, что Слава не захотел дружить с этой гордячкой!

И вот в класс пришла Вероника. Была уже последняя четверть учебного года. Она появилась в тот день, когда мы должны были делать контрольную по геометрии с применением тригонометрии. Задачи обещали нам дать трудные. На их решение отвели целых два урока. Понятно, нам было не до Вероники.

Но именно тогда класс и понял, что за девушка пришла к нам. Когда учитель раздавал проштампованную бумагу на черновики и для переписывания набело, он нерешительно остановился перед задней партой, за которой сидела новенькая.

— Вы пропустили две недели, — сказал учитель. — Можете сейчас не писать. У нас будет еще одна контрольная, в самом конце четверти.

Вероника, ничего не ответив, взяла листы.

В тот день мы не обращали внимания на нее. Но она сама напомнила девятому классу о своем существовании. Звонок возвестил окончание первого урока, но никто не поднимал головы от парт. Задачи действительно попались трудные. И вот в этот момент поднялась Вероника и подошла к столу. Она положила перед учителем решение, переписанное начисто. Класс застыл в немом ожидании. Учитель также не знал, что делать.

— Посидите, — сказал он. — Я сейчас проверю.

Вероника пошла на свою парту. Класс ничего не делал. Все смотрели на учителя и ждали, что он скажет.

— Правильно! — радостно промолвил наконец он. — Все правильно. Теперь я за вас не боюсь!