Отношение насельников монастыря преп. Иова к этим беженцам зависело от их юрисдикции. Так архимандрит Серафим (Иванов) 22 августа заявил представителям германских властей в Братиславе, что автокефальная Украинская Церковь — секта, охватывающая только 15 % населения Украины, в Словакии у нее после последователей нет, поэтому 50 священников-автокефалистов использовать в этой стране невозможно.[652] 30 октября 1944 г. Духовный Собор обители решил провести беседу с настоятелем братиславского прихода архим. Михаилом (Диким) о недопустимости его сослужения с автокефалистами.
К представителям автономной Украинской Церкви отношение было совсем другим. К месту их проживания в Татрах приехал корпусной священник Русского охранного корпуса в Югославии архимандрит Никон (Рклицкий) с целью подобрать среди 40 эвакуированных священников-автономистов, желающих служить в корпусе в юрисдикции РПЦЗ. Однако большинство из этих священников были старыми, больными или имели большие семьи; в результате архимандрит Никон отобрал лишь пять человек.
В середине августа архиепископ Пантелеимон приехал в Братиславу и был принят немецким послом, который выделил на содержание священнослужителей автономной Украинской Церкви 10 тыс. крон (что архиепископ расценил, как незначительную сумму). Через посла Владыка Пантелеимон добился назначения на 22 августа аудиенции у правителя Словакии Тисо, собираясь просить о перемещении своего Синода в Братиславу и обмене польских и оккупационных украинских денег на словацкие кроны. Однако из-за воздушной тревоги прием был перенесен на несколько дней.[653]
24 августа архиепископ Пантелеимон написал о прибытии возглавляемого им духовенства в Словакию председателю Архиерейского Синода РПЦЗ митрополиту Анастасию: «Словацкое правительство и народ приняли нас с любовью и оказывают нам возможную поддержку. Так как Словакия в церковном отношении находится в ведении Вашего Высокопреосвященства и состоит в Вашей юрисдикции, почтительнейше прошу для себя и других наших преосвященных благословения и разрешения на совершение богослужений в имеющихся здесь православных храмах». Впрочем, к тому времени Владыка Пантелеимон по приглашению братства преп. Иова уже служил в его церкви.[654]
Германские ведомства хотели подольше оставить эвакуированных священнослужителей в Словакии. 1 сентября Рейхсминистерство занятых восточных территорий попросило об этом МИД, указав, что возможности их размещения в Рейхе очень ограничены, а желание об окормлении украинских рабочих в Германии не может быть принято «из принципиальных соображений». 12 сентября МИД сообщил данное мнение послу в Словакии, отметив, что существуют трудности даже с размещением в Рейхе эвакуированных епископов из Белоруссии и Остланда (Прибалтики). 25 сентября МИД информировал посольство о желании польских архиереев (митрополита Дионисия, архиепископов Палладия и Илариона) вернуться на территорию Генерал-губернаторства — в Закопане и необходимости помешать этому (впрочем, все три Владыки все же вскоре переехали в Польшу — сначала в Закопане, а затем в Петрков).
Постепенно стало ясно, что из-за приближения советских войск и ограниченности возможностей словацких властей долго оставаться в этой стране эвакуированное духовенство не может. Уже в сентябре германский МИД предлагал шефу полиции безопасности и СД обдумать основание православного монастыря на территории Рейха, куда переселить желающих священнослужителей, однако это предложение принято не было.
И все же 3 октября 1944 г. украинские священнослужители, их родственники и сопровождающие в количестве 623 человек в особом поезде выехали из Братиславы в Германию, и финансовый отдел Рейхсминистерства занятых восточных территорий оплатил словацкому правительству расходы на их содержание. 8 октября этот поезд через Мариенбург прибыл в г. Бад Киссинген, но там места для проживания эвакуированных не оказалось. 30 октября МВД известило другие ведомства, что около 200 человек, прежде всего архиереи и их родственники будут размещены в Потсдаме, Дрездене, Бреслау и Константинсбаде; с остальными поступят, как и с другими иностранными беженцами — проэкзаменуют и устроят в рабочих лагерях (в Граце и Марбурге).
В итоге автокефальных украинских архиереев временно разместили в Бреслау и Потсдаме, а автономных — в Мюнзингене (Бавария). Большая группа духовенства и служащих церковных учреждений Православной Церкви Генерал-губернаторства (без архиереев) в октябре была перевезена из Словакии в лагерь Бирау в Верхней Силезии.[655]
Военные бедствия постепенно все больше сказывались на деятельности монастыря преп. Иова. Еще в октябре 1943 г. на Архиерейском совещании в Вене митрополит Анастасий (Грибановский) сказал архимандриту Серафиму о проведении эвакуации обители в случае ее необходимости и «сохранении братства по возможности в целости». 24 декабря 1943 г. Духовный Собор монастыря принял решение: «Ввиду появления партизан постановляется в случае их налета на монастырь отнестись к ним спокойно, не оказывая отпора».[656]
В середине мая 1944 г. в Ладомирове вышла последняя опубликованная богослужебная книга — «Требник» в количестве 5 тыс. экземпляров, включавший четыре части: таинства, чины погребения, последования молебнов и чины освящения храмов. Он стал наиболее полным из всех требников, когда-либо изданных Русской Церковью, несколько сот его экземпляров было сразу же отправлено на оккупированную территорию СССР. На последней странице «Требника» было помещено обращение: «Православным богомольцам. Егда отцы и братие, будете молиться по книзе сей, помяните в ваших молитвах и потрудившихся при ее напечатании: Настоятеля Братства Преп. Иова Почаевского архимандрита Серафима, справщика — архим. Нафанаила, наборщиков иеромонаха Виталия и иеродиакона Сергия, печатника иеромонаха Антония и брошюровщиков игумена Филимона, иеромонаха Антония и трудника Михаила».[657] На очереди было переиздание разошедшихся к тому времени второй и третьей частей Великого сборника, но приступить к этой работе из-за военной угрозы братии не пришлось.
15 июня архимандрит Серафим написал о выходе «Требника» Болгарскому Синоду, отметив: «Одновременно отдельной посылкой препровождаю один экземпляр полного требника в четырех частях, печатание которого мы недавно закончили. Хотя нам и не хватило на издание его средств, ассигнованных в свое время священным Синодом (300 000 лева, ассигнованных в ноябре 1943 года мы так и не получили), мы тем не менее на первом листе на память потомству напечатали, что требник напечатан „великодушной помощью Болгарския Православныя Церкви“. Требник нашего издания, по содержанию, полнее даже великого требника и является самым полным из всех, напечатанных в последнем столетии. Он содержит в одной книге все последования, встречающиеся в современной богослужебной практике, конечно русской. Мы слыхали, что здание св. Синода в Софии разрушено. Вероятно, погиб и книжный склад. Поэтому, если у Болгарской Церкви теперь ощущается недостаток в богослужебных книгах, мы с радостью и охотой готовы выслать из наших запасов нужное число книг, конечно бесплатно. Для выбора прилагаем каталог, а образцы книг имеются в Синоде».[658]
6 июня 1944 г. часть напечатанных книг уже вывезли из обители в арендованное помещение школы с. Слатин (вблизи г. Зволина). В этот день Духовный Собор решил в случае эвакуации оставить в обители лишь местного уроженца игумена Игнатия (Чокину) и трудников: Юрия Германа, Ивана Микитку и Ивана Куперта. 11 июля было принято решение создать подворье в Братиславе в арендованном с помощью адвоката Медведского помещении.
20 июля было решено, что сигналом для начала эвакуации станет взятие советскими войсками г. Перемышля, при этом в монастыре останутся игумен Савва, монах Владимир, послушник Афанасий и трудники — миряне. В этот день также решили отправить в Братиславу ковчег с частицей мощей свт. Пантелеимона и ковчег с крестиками и частью мантии преп. Евфросинии Полоцкой. Наконец, 29 июля Духовный Собор постановил через два дня покинуть обитель, ввиду взятия Перемышля.[659]
4. Монашеское братство преп. Иова после эвакуации из Ладомировой
31 июля 1944 г., в соответствие с указанием митрополита Анастасия, «в случае прихода большевиков, взяв с собой главные святыни, всей братии уходить всеми возможными путями», большая часть насельников покинула монастырь преп. Иова. В числе уехавших были и уроженцы Ладомировой, в том числе Василий Шкурла, на которого 28 октября 1944 г. одели подрясник. Настоятель обители архимандрит Серафим впоследствии, объясняя принятое решение, писал: «Оставаться было немыслимо, ибо почти вся печатная деятельность братства была направлена против безбожников, следовательно, против большевиков».[660]
В день памяти преп. Серафима Саровского иноки отслужили божественную литургию и напутственный молебен и переселились в Братиславу, при этом с помощью местных крестьян 15 тонн богослужебных книг на 80 подводах перевезли до ближайшей железнодорожной станции, а дальше поездом в столицу Словакии. В предоставленном здесь одним из русских эмигрантов обширном здании на берегу Дуная (ранее использовавшемся под склад) была устроена домовая церковь преп. Иова и иноческое общежитие (ул. Вудрица, д. 44). Иконостас храма создал иконописец иеромонах Киприан, 20 августа церковь освятил архиепископ Киевский Пантелеимон (Рудык). Ее настоятелем стал эвакуированный из Киева и принятый в число братии монастыря игумен Каллист.[661]
В Ладомировой до января 1945 г. пребывало шесть насельников во главе с игуменом Саввой (Струве), им оставили второй ковчег с частицей мощей свт. Пантелеимона, Почаевскую икону Божией Матери, частицу мощей св. Иоанна Крестителя и маленький образ преп. Иова с частицей мощей святого. Лишнее имущество обители поделили между крестьянами.
В отсутствие архимандрита Серафима переселение в Братиславу организовал благочинный и эконом иеромонах Иов (Леонтьев). 24 октября 1944 г. Архиерейский Синод РПЦЗ постановил возвести о. Иова во игумена за успешную эвакуацию братского имущества и наградить наперсным крестом иеромонаха Киприана (Пыжова) за создание храма на подворье обители в Братиславе (вмещавшем до 100 богомольцев). В это время монастырь преп. Иова снова перешел в непосредственное подчинение Архиерейскому Синоду, эвакуированному из Белграда в Вену, а затем в Карлсбад (Карловы Вары).
Часть книг (однако, не так много, как хотели) заблаговременно отправили в Швейцарию (одну тонну) и в Германию. Еще в мае 1944 г. митрополит Серафим (Ляде) ходатайствовал о перевозе на территорию Германии из Словакии нескольких тонн церковной литературы, однако немецкое ведомство по торговле и перевозке книг ответило отказом, сообщив, что ввоз в III рейх такого большого количества религиозной литературы невозможен. Не помогла и поддержка Рейхсминистерства церковных дел, которое в начале июня было вынуждено сообщить Владыке Серафиму об отказе.[662]
Ко времени эвакуации состав братии несколько изменился. В первой половине 1942 г. умер служивший на приходе в с. Чертежное иеромонах Михаил (Никифоров), а 20 июля того же года — от туберкулеза иеромонах Григорий (Пыжов) — седьмой насельник, похороненный на братском кладбище. Когда смертельно больного о. Григория в словацкую больницу пришел причастить о. Виталий (Устинов), иеромонах поведал ему о явлении Пресвятой Богородицы и предсказал, что братство преп. Иова уедет далеко из этих мест. Перед смертью о. Григорий дал заповедь: «Ни с кем не спорь, никому не доказывай, но бери любовью». Находившиеся в больнице католические монахини говорили после его смерти: «Он — святой, он — святой». Из-за военных действий тело иеромонаха только на десятый день привезли в монастырь, но, несмотря на июльскую жару, трупного запаха и признаков тления не было.[663]