В небольшой часовне-склепе под монументом, сделанным на средства Патриарха Варнавы, были погребены перевезенные из разных мест останки 623 русских воинов, погибших в Первую мировую войны на территории Сербии: в составе двух русских батарей оборонявших Белград и экспедиционного корпуса на Салоникском фронте. Над входом в склеп, украшенным мраморным порталом, написано «Спите орлы боевые», а на сделанном из рельсов кресте в часовне – «Русские герои, жизнь свою положившие за свободу Сербии»[840].
Всего на Салоникском фронте погибло более 6 тысяч русских воинов, но лишь десятую часть из них смогли перезахоронить в склеп памятника. Одна из таких церемоний – торжественное захоронение 8 офицеров и 379 солдат – состоялась в 1935 г. в день славянских просветителей свв. Кирилла и Мефодия в присутствии множества русских и сербов. В своем надгробном слове Патриарх Варнава сказал: «Мы давно ожидали дня, когда всенародно и торжественно сможем принести им нашу благодарность и засвидетельствовать перед всей нашей страной и перед всем человечеством, что ничто не может угасить наших чувств любви и благодарности к царской России и к великому русскому народу. В истории мира не было страны, подобной России: эта страна – бездонный океан святых чувств православной, христианской любви!.. И все мы хорошо знаем, как наши северные братья, русские, вместе с нами боролись и гибли в битвах на полях Сербии и своею кровью, своею смертью подтвердили свою любовь к нам, меньшим братьям своим»[841].
Еще одна – небольшая домовая церковь Покрова Пресвятой Богородицы была устроена в Русском доме памяти императора Николая II. Этот дом оказался возведен благодаря поддержке короля Александра I, его двоюродного брата принца Павла (чья мать была из рода Демидовых Сан-Донатто), Святейшего Патриарха Сербского Варнавы, академика Александра Белича и других покровителей русских беженцев в Югославии. В качестве места для строительства была выбрана нижняя часть сада при бывшем посольстве императорской России в Королевстве Сербия, на центральной улице Короля Милана. Большой сад спускался до улицы Королевы (Кралицы) Наталии, на которую и выходил главный фасад нового здания (д. 33). Несмотря на проведенные сборы средств среди беженцев, Русский дом был построен в основном на деньги, перечисленные многими сербскими благодетелями и жертвователями, в частности лично королем Александром I. Создание проекта поручили выдающемуся российскому архитектору Василию Баумгартену, подрядчиком был инженер Юрий Владимирович Бартошевич.
В 1931 г. состоялась закладка и освящение фундамента. 9 апреля 1933 г. Русский дом памяти императора Николая II был торжественно освящен протопресвитером Петром Беловидовым в присутствии членов королевской семьи: королевы Марии, принца Павла, его супруги Ольги и многих других известных государственных и общественных деятелей. В этом просторном здании размещались: Государственная комиссия по делам русских беженцев, Русский научный институт, насчитывавшая 100 тысяч книг Публичная библиотека, Музей русской кавалерии, Музей, посвященный императору Николаю II, военно-научные курсы, театр, мужская и женская русско-сербские гимназии, начальная русская школа, музыкальное общество, Союз художников и множество других русских общественных организаций[842].
В доме был прекрасный концертный зал на 1200 человек, почти весь нижний этаж занимал просторный гимнастический зал («соколана»), имелось много классов и разных служебных помещений. По воскресным и праздничным дням гимнастический зал использовался в качестве церкви, одно из его боковых помещений было преобразовано в алтарь, который в будние дни закрывался деревянными щитами. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы была освящена в том же 1933 г. архиепископом Анастасием (Грибановским), в ней совершались службы по воскресным дням, большим церковным праздникам, в Великий пост – ежедневно (великопостные часы), а литургии Преждеосвященных Даров (по средам и пятницам) – на той седмице, когда говели ученики начальной школы или гимназий.
При церкви был создан смешанный гимназический хор, который пел литургии дважды в месяц по воскресеньям: один раз для женской гимназии, другой раз – для мужской. В третье воскресенье служба совершалась для учеников начальной школы, а в четвертое церковь была открыта для всех. Служили священники – законоучителя, а хором руководили преподаватели пения. В женской гимназии это был Борис Михайлович Добровольский, а в мужской – Андрей Николаевич Кузьменко и Илья Ильич Слатин. В воскресенье, когда ученики были свободны, пел мужской октет под управлением А.Н. Кузьменко. Посещение богослужений было обязательным, ученики стояли выстроенными по классам. Участие в хоре также было обязательным. Все три регента были высокообразованными музыкантами, и гимназический хор пел очень слаженно. Он часто выступал на различных юбилейных торжествах (например, посвященных А.С. Пушкину в 1937 г., ежегодно в «Дни русской славы», т. е. в день святого князя Владимира, и др.), устраивал концерты русских песен, участвовал в выпускных ежегодных школьных актах. В начальной школе пение преподавал один из наиболее известных регентов Югославии Алексей Васильевич Гриньков, бывший также регентом школьного хора[843].
Позднее небольшая домовая церковь была создана и в русском доме престарелых на Вождовце (район Белграда Сеняк). В 1942–1944 гг. ее настоятелем служил священник Даниил Думский, а после его отъезда в сентябре 1944 г. из Югославии в Германию – протоиерей Сергий Ноаров. Активная церковная жизнь шла в существовавшей с октября 1920 г. 1-й русско-сербской гимназии Белграда, в которой преподавали многие известные пастыри: в 1920–1931 и 1936–1939 гг. – протоиерей (позднее протопресвитер) Петр Беловидов, в 1927–1944 гг. – священник Владислав Неклюдов (кадровый военный, участник Первой мировой и Гражданской войн, окончивший богословский факультет Белградского университета) и в 1940–1944 гг. – протоиерей Георгий Флоровский[844].
Вторым по значению центром русской эмиграции в Югославии после Белграда был город Белая Церковь (Бела Црква), расположенный вблизи дунайской границы с Румынией. В межвоенный период здесь размещались: Крымский кадетский корпус (в 1921–1929 гг.), 1-й Русский имени великого князя Константина Константиновича кадетский корпус (в 1929–1944 гг.), Донской Мариинский девичий институт (в 1921–1941 гг.), Николаевское кавалерийское училище (в 1921–1924 гг.), приют русских военных инвалидов и детский приют под покровительством княгини Елены Петровны, сестры короля Югославии и вдовы князя Иоанна Константиновича Романова. В Крымском, 1-м Русском корпусах, Донском Мариинском институте и Николаевском училище существовали свои домовые храмы, настоятели и церковные хоры.
Так, настоятелем институтской церкви служили о. Павел Образцов (до 1926 г.) и затем много лет – протоиерей Василий Бощановский (1872–1961), автор книги «Жизнь во Христе. Уроки по христианскому православному нравоучению для старших классов» (Белград, 1932), наделенный замечательным даром проповедования. Бессменным регентом церковного хора воспитанниц была Е.В. Говорова. В 1938 г. в Белой Церкви с большим размахом прошло совместное выступление хора кадетов и воспитанниц Донского института на праздновании 750-летия Крещения Руси[845].
В актовом зале Крымского кадетского корпуса (занимавшего здание бывших австро-венгерских казарм) был устроен храм св. кн. Александра Невского. Его настоятелями служили работавшие в корпусе законоучителями протоиерей Василий Бощановский, о. Александр Ефимов (в дальнейшем архимандрит Феодосий), епископ Вениамин (Федченков), иеромонах Иоанн (Шаховской) и иеромонах Тимолай (Пастухов). В сентябре 1929 г. в том же здании был размещен прибывший из Сараево 1-й Русский имени великого князя Константина Константиновича кадетский корпус, к которому присоединили воспитанников Крымского. В прежнем зале устроили церковь свв. равноапостольных Константина и Елены. Из Сараево прибыл законоучитель и настоятель корпусного храма протоиерей Сергий Троицкий, которого в 1931 г. сменил протоиерей Нил Софинский, а затем – протоиерей Флор Жолткевич, Иоанн Федоров, Георгий Флоровский, Иоанн Гондурин и иеромонах Антоний (Бартошевич; 1910–1993), будущий архиепископ Женевский и Западно-Европейский. Регентом кадетского церковного хора в 1930-е гг. состоял полковник А.Н. Пограничный[846].
Кроме того, в начале 1920-х гг. в зале старого одноэтажного дома на улице Гете, д. 80, была устроена русская приходская церковь св. Георгия Победоносца для жителей города, в дальнейшем переведенная в д. 49 на Главной улице. Первоначально в этой церкви служили священники Михаил Корица и Николай Базбай, в 1923–1925 гг. ее настоятелем являлся протоиерей Петр Голубятников, бывший также законоучителем Крымского кадетского корпуса и Николаевского кавалерийского училища (до его закрытия). В 1926–1929 гг. в Георгиевской церкви часто служил работавший в это время законоучителем Крымского кадетского корпуса и возглавлявший небольшие пастырско-богословские курсы епископ Севастопольский Вениамин (Федченков)[847].
В начале 1927 г. этот владыка пригласил в Белую Церковь молодого монаха Иоанна (в миру князя Дмитрия Алексеевича Шаховского, будущего архиепископа Сан-Францисского; 1902–1989), 21 февраля / 6 марта 1927 г. рукоположил его во иеромонаха и назначил настоятелем Георгиевского храма и наставником пастырских курсов. Позднее архиепископ Иоанн так вспоминал об этих курсах: «Вакансии пастырские в сербских приходах тогда были открыты в значительном числе. Сербская Церковь охотно предоставляла пастырский труд русским священникам. Чтобы не заставлять пожилых людей проходить полного семинарского курса. и был устроен ускоренный выпуск кандидатов в пастыри»[848]. Сохранились и воспоминания владыки о Георгиевском храме и жизни в Белой Церкви: «В алтаре прислуживала престарелая, преданная Церкви раба Божия Евдокия. По праздникам прислуживали в алтаре кадеты, сыновья старосты, полковника и преподавателя русской литературы П.С. Савченко. Русские ходили по городу в своих военных одеждах; институтки гуляли парами, в белых пелеринках, и кадеты проходили по городу строем с оркестром, игравшим марш. Белая Церковь была чертой под Белой Россией»[849].
Вскоре после приезда в Белую Церковь иеромонах Иоанн открыл в приходе издательство «Борьба за Церковь» (Православное русское зарубежное миссионерское подворье), которое выпускало газету «Борьба за Церковь», миссионерские «Белоцерковские листки», духовные книги и брошюры: сборник статей о. Иоанна «Церковь и мир», «200 глав прп. Иоанна Лествичника», «Пламень вещей» прп. Исаака Сирина, «Сборник для сознательного участия мирянина в богослужении», «Моя первая Священная история», «Из дневника о. Иоанна Кронштадтского» и др. Он же стал инициатором постройки на собранные по всей Сербии пожертвования отдельного каменного храма св. ап. Иоанна Богослова. «Жена одного из. русских офицеров, Г.И. Балицкая, с подписным от Церкви листом, пошла пешком по стране, по сербским деревням, со сбором на этот храм. Таков был ее подвиг»[850].
Церковь была построена в псковском стиле по проекту архитектора Андрея Павловича Шевцова (1890–1944) в 1930–1932 гг. и освящена 9 октября 1932 г. епископом Курским и Обоянским Феофаном (Гавриловым). Над входом возвышалась псковская двухарочная звонница с одним колоколом, украшенная главкой, черепичную крышу венчал высокий барабан с куполом; с южной стороны, в шпице, под главкой, была помещена икона благословляющего Спаса. В одноярусном белом деревянном иконостасе (его вырезал церковный староста Петр Севастьянович Савченко), украшенном балясинами, находилось восемь образов с полуциркульными завершениями. Их написали в академической манере художники Иван Павлович Трофимов и Евгения Лукинская. На стенах были развешены подносные иконы, вывезенные из России эмигрантами или переданные из существовавших в городе русских учебных заведений[851].
Вспоминая свое пастырское служение в конце 1920 – начале 1930-х гг. в Белой Церкви, архиепископ Иоанн (Шаховской) отмечал: «Оставаясь единой в своих корнях и в своем цветении, церковная жизнь русских за рубежом расслаивалась… Для одних она стала новой радостью свободы и очищением от всех, не только прошлых неправд, но и от второстепенных ценностей сего мира. Для других церковная жизнь еще детски определилась памятью о родине, ее обычаях, воспоминаниями детства»[852].
Отец Иоанн служил настоятелем прихода в Белой Церкви до 9 апреля 1931 г., а затем перешел из Русской Православной Церкви Заграницей в Западно-Европейский экзархат митрополита Евлогия и уехал во Францию (в 1932 г. в Германию), опубликовав острую брошюру «Почему я ушел из юрисдикции митрополита Антония?». После этого издательство «Борьба за Церковь» прекратило существование[853].
В письме графу Г.П. Граббе от 14 апреля 1931 г. митрополит Антоний (Храповицкий) так описал свое потрясение от ухода о. Иоанна: «А теперь у нас горе по Белой Церкви. Печатные предсказания об Иоанне Шаховском оправдались в полной мере. Ни с того ни с сего, без всякого выступления с моей стороны, он мне под самую ночь Воскресения Христова прислал дерзкое вызывающее письмо, укоряя меня за окружное послание против М.(итр.) Евлогия, и заявил, что он выходит из моей юрисдикции и переходит в Сербскую. Точно бомба взорвалась подо мною. Теперь он уже хлопочет о визе для переезда в Париж. Конечно, скатертью дорога, но он должен прежде сдать церковь прот. Бощановскому, и тут опять пойдет затяжка и мученичество.»[854].
В дальнейшем настоятелем Ионно-Богословского храма служили архимандрит Мелитон, протоиерей Василий Бощановский, с 1939 г. – протоиерей Борис Молчанов, награжденный решением Архиерейского Синода от 21 июня 1941 г. палицей, а с декабря 1942 по май 1949 гг. – пожилой священник Никон Веселовский[855]. В разное время в храме служили также протоиереи Иоанн Федоров, Владимир Корецкий, Виталий Тарасьев и Лев Шепель. Долгое время законоучителем в реальной гимназии Белой Церкви работал протоиерей Владимир Голунский, к маю 1942 г. уже имевший звание профессора[856]. В 1921 г. в городе проживало 394 русских эмигранта, а в 1939 г. – около 600.
Чтецами в период немецкой оккупации Белой Церкви были Петр Алексеевич Шевцов и военный инвалид Павел Иванович Погодин (1882–1951, он же староста), псаломщиком – Ефрем Гордеев. С 1924 г. в храме пел смешанный хор под управлением регента Ивана Алексеевича Гусева, в 1938 г. его сменил Поликарп Емельянович Скриль, а в 1948 г. – Павел Михайлович Поршнев. Церковь св. ап. Иоанна Богослова оставалась русской до середины 1950-х гг.[857]
По личной инициативе Александры Павловны Гартвиг – вдовы бывшего российского посланника в Сербии Н.Г. Гартвига (скоропостижно скончавшегося в июле 1914 г. в кабинете австро-венгерского посла в Белграде, в дни перед оглашением венского ультиматума Сербии) в г. Цриквеница, на побережье Адриатического моря (в Далмации, вблизи г. Риека), в 1926 г. была возведена небольшая русская церковь свт. Николая Чудотворца. Строилась эта одноэтажная каменная церковь в русском стиле с главкой и отдельно стоящей колокольней по проекту архитектора Сергея Петровича Биркина. Освятили ее в 1926 г. Настоятелем общины в Цриквенице (ныне Хорватия) в 1920-е гг. служил священник Митрофан Виноградов[858].