24 сентября 1941 г. Собор старцев Руссика назначил монахов Прохора и Виссариона старцами Благовещенской и Димитровской келлий вместо заболевших о. Гавриила и Илариона. 6 октября вместо умершего о. Митрофана казначеем был назначен схимонах Ювеналий. В тот же день его, а также иеродиакона Давида и схимонаха Михаила ввели в состав Собора старцев обители. 1 января 1942 г. старшим экономом стал монах Протоген (Овчинников), 4 марта 1942 г. старцем келлии свв. Бессребреников вместо о. Дорофея назначили о. Мартина, старцем Благовещенской келлии – монаха Пимена, заведующим арсаной – монаха Сосипатра, а 17 марта о. Прохор был назначен капитаном моторного катера. 9 января 1943 г. о. Мартин стал исполнять послушание эконома и вместо него старцем келлии свв. Бессребреников назначили о. Памфила. 3 февраля старцем дальней Георгиевской келлии был назначен монах Созонт, старцем Стефановской келлии – о. Павел, а 11 февраля старцем скита Новая Фиваида утвержден монах Фома. 19 апреля соборным старцем и грамматиком стал иеромонах Никострат, 30 апреля старцем Троицкой келлии назначили схимонаха Симеона, но через полтора года он умер и 3 октября 1944 г. старцем этой келлии был определен монах Аарон[250].
Летом 1941 г. у афонских монастырей появилась надежда на возможность возвращения своих метохов, реквизированных греческим правительством в середине 1920-х гг. 16 августа Собор старцев Руссика решил согласиться на 12 % вознаграждения кинотскому адвокату в начатом судебном деле о метохах. Впрочем, дело продвигалось медленно. 19 апреля 1943 г. Собор старцев решил написать адвокату, чтобы он дал сведения относительно нового закона об аренде метохов, 20 мая постановил направить в Салоники для решения дела о метохе Кассандра трех монахов. 2 августа того же года было решено послать нескольких иноков на Кассандру для ознакомления с ситуацией на месте. В конце концов метохи вернуть не удалось, также не получилось воссоздать Салоникское подворье, хотя в июле 1943 г. один из благотворителей дарил обители дом в этом городе. Лишь на бывшем монастырском метохе Сики в годы войны братия косила сено под руководством монаха Протогена (Овчинникова)[251].
Одной из главных проблем, вставших перед братией Свято-Пантелеимо-новского монастыря в период войны, была продовольственная. Из-за начинавшихся трудностей с продуктами питания Собор старцев Руссика 1 июля 1941 г. постановил послать в Салоники к немецкому командованию с просьбой о разрешении на покупку пшеницы архимандрита Кассиана (Безобразова) и монаха Давида (Цубера), выдав им 100 тыс. драхм. 12 июля Собор старцев решил в праздник св. вмч. Пантелеимона сделать лишь одну праздничную трапезу для гостей, не приглашать певчих-греков и сиромахам выдать обычные праздничные 25 драхм, без сухарей и муки. 16 июля Собор постановил в отношении закупки зерна присоединиться к пяти греческим монастырям и сообщить в Афины посланным туда эпитропам, что Руссику нужно 30 тыс. ок пшеницы, 10 тыс. ок ячменя, 5 тыс. ок риса, 2 тыс. ок фасоли, 2 тыс. ок сахара, 1 тыс. ок ревита и 1 тыс. ок чечевицы. Однако в условиях массового вывоза продовольствия в Германию и начинавшегося в Греции голода из этой покупки ничего не вышло. 29 июля Собор старцев Руссика установил паек хлеба для братии стоимостью 150 драхм в день, но 12 ноября его пришлось уменьшить на треть – до 100 драхм в день. В конце августа монахам Василию (Кривошеину) и Давиду (Цуберу) удалось купить в Салониках 30 мешков муки, бочку нефти и несколько мелких предметов. 13 сентября эконому о. Иоакиму было поручено засеять свободные участки земли бобами и другими продовольственными культурами. К этому времени были собраны виноград и урожай оливок, но это не слишком улучшило общую ситуацию. 6 ноября 1941 г. Собору старцев Руссика пришлось отказать иеросхимонаху Никону (Штрандтману) в материальной помощи на устроенную им постройку на Каруле[252].
В связи с бедственным продовольственным положением представители трех главных русских обителей Афона – монах Василий (Кривошеин) из Руссика и иеромонах Николай из Свято-Андреевского скита осенью 1941 г. приехали за помощью в Софию, и в январе 1942 г. Синод Болгарской Православной Церкви выделил им 35 тыс. левов из фонда «Общецерковные нужды»[253]. Болгарская Дирекция внешней торговли разрешила монахам закупить и вывезти из страны на Афон 40 т пшеницы (в основном приобретенной на собственные средства обителей). Правда, когда пшеница была доставлена в г. Кавала (Западная, Эгейская (Беломорская) Фракия), беломорский областной управитель Герджиков разрешил из привезенных 36 т вывезти на Святую Гору только 20. Кроме того, 3 декабря 1941 г. в Свято-Андреевский скит было позволено доставить из Кавалы 2 т фасоли, 1,1 т сахара, 1 т пшеницы, 1 т риса и 300 кг белой муки для просфор[254].
Пытаясь решить возникшую проблему, настоятели Свято-Пантелеимоновского монастыря (схиархимандрит Иустин), Свято-Андреевского скита (схиархимандрит Митрофан) и Свято-Ильинского скита (архимандрит Иоанн) 22 февраля 1942 г. вновь обратились за помощью к наместнику-председателю Болгарского Синода митрополиту Видинскому Неофиту: «Вывезенного нами количества пшеницы совершенно недостаточно, чтобы наша многочисленная братия смогла бы прожить, не голодая, до нового урожая. Поэтому горячо просим Ваше Высокопреосвященство и в Вашем лице Св. Синод походатайствовать о скорейшей отмене запрещения Беломорского Областного Управителя о вывозе из Кавалы 16 т пшеницы, временно оставленной там. Будем Вам бесконечно благодарны за содействие, которое Вы окажете нам в этом жизненно важном для нас вопросе». Помощь была оказана – Синод обратился с соответствующим письмом в Министерство иностранных и религиозных дел[255].
Всего на поездку монаха Василия в Софию и закупку продовольствия в Болгарии Руссик потратил 515 362 лева (что составляло тогда более миллиона драхм). В этой стране Свято-Пантелеимоновским монастырем были закуплены 30 т пшеницы, 5 т фасоли, 1 т сахара, 1 т риса и 10 пачек спичек, при этом к марту в обитель перевезли 18 т пшеницы, а 12 т еще оставались в Кавале. Продукты перевозились в основном на монастырском судне «Святой Николай»[256].
Общие доходы Руссика за 1941 г. (с остатком за прошлый год и формальными переводами денег из одной монастырской кассы в другую) составили 3 004 999 драхм, а расходы – 2 450 780 драхм, остаток на 1 января 1942 г. равнялся 554 219 драхмам. При этом реальные доходы существенно сократились и составили 1 381 811 драхм, в том числе доход от продажи продовольствия и хозяйственных принадлежностей – около 627 тыс. драхм (из них продажа 26 быков и 41 свиньи принесла 498 900 драхм), прибыль от продажи леса и лесоматериалов – 531 620 драхм, правительственный платеж за реквизированные метохи – 209 176 драхм, доход монастырской лавки от продажи книг – 14 200 драхм и т. д. В связи с оккупацией Греции пожертвования благотворителей прекратились. Реальные расходы в 1940 г. составили 1 743 082 драхмы, таким образом, перерасход средств по сравнению с прошлым годом вырос в 3 раза и равнялся 361 271 драхме[257].
В 1942 г. экономику оккупированной Греции захлестнула инфляция, в результате чего резко упала стоимость драхмы (к концу года одна драхма равнялась уже 14 левам). Общие доходы Руссика за 1942 г., сильно уменьшившись, формально составили большую сумму, чем в прошлом году, – 8 291 218 драхм, а расходы – 7 844 043 драхмы, остаток на 1 января 1943 г. равнялся 447 175 драхмам. При этом главную статью дохода составила продажа хранившихся в игуменской кассе золотых монет разных стран – 3140 драхм, правительственный платеж за реквизированные метохи принес 614970 драхм, платеж за реквизированных немцами мулов составил 101 930 драхм, определенную прибыль принес большой урожай маслин на Крумице и т. д. Наибольшую статью расходов составила закупка продовольствия – 6 444 946 драхм (пшеницы, муки, рыбы, соли и др.). Значительная часть его опять была куплена в Болгарии, куда в июле – августе ездил о. Протоген. Он потратил на оплату проезда 76 720 драхм и, продав золотые монеты, закупил продуктов на 36 308 левов: 2 т (1560 ок) пшеницы и т. п. На покупку 3 т соли, керосина, нефти, спичек и кожи в Салониках было потрачено 400 тыс. драхм[258].
В связи с острой нехваткой продуктов Собор старцев Руссика 8 января 1942 г. решил прекратить «выдачу пайка на сторону» до возвращения о. Василия из Болгарии. 29 января он постановил уменьшить размер просфор и прекратить прием новых лиц в братию до окончания войны, а также засеять все подходящие земли келлий и Крумицы, наняв для этого необходимых рабочих. Однако, как только ситуация немного улучшилась, Собор старцев 5 февраля постановил выдавать бедным русским пустынникам (сиромахам) прежний паек по 2 ока муки на человека в месяц. 29 марта Собор из-за отсутствия лекарств ограничил прием чужих больных в монастырскую больницу, при этом 2 апреля постановив выдать прокаженным пособие в 500 драхм и возобновить рыбальню. 17 мая Собор решил выдавать братии паек по 2, 5 ока муки на человека в неделю, но уже 27 мая его пришлось снизить до 2 ок на человека в неделю. И все же 29 декабря на покой в обитель приняли грузина о. Тихона. 27 июня 1942 г. из-за нехватки средств на оплату рабочих Собор старцев постановил рубить монастырский лес собственными силами, 12 июня 1943 г. решил выделывать кожи в своей кожевне, а 22 января 1944 г. – копать виноградник силами своих иноков[259].
Особенно тяжелая ситуация сложилась для монахов, проживавших в келлиях и каливах. Так, 17 февраля 1942 г. братии Свято-Пантелеимоновского монастыря поступило письмо о срочной помощи с Карули: «Пишу Вам по просьбе карульских стариков их слезную мольбу о помощи. Исчезает всякая возможность существования. Нет у нас положительно ничего на Каруле, и все монастыри закрыли свои двери, дабы не расходовать своих продуктов на живущих вне монастырей. Нас осталась половина против прежних отцов, получавших кубань: О. Феодосий (иеромонах), иеродиакон Софроний, о. Дорофей и о. Даниил умерли. О. Савва ушел на келлию, покинул Карулю вследствие невозможности прокормиться. Отец Пантелеимон работает у вас в монастыре по той же причине. Все, кто может работать физически, за кусок хлеба, ушли работать, как о. Иоиль, о. Евграф. О. Никодим от плохого питания заболел, распух, у него началась какая-то болезнь вроде водянки. Из получающих от монастыря Кубань 8 человек: о. Епифанию – 92 года, он почти совершенно ослеп; о. Нифонту – 86 лет, совершенно расслабленный от старости; о. Нилу – 79 лет, тоже крайне ослаб и немощен; о. Николаю – 76 лет; о. Вафусию – 70 лет»[260].
Летом 1942 г. русские монахи, проживавшие в келлиях и каливах, выбрали своих уполномоченных: архимандрита Евгения и иеромонаха Гавриила, которые 10 августа приехали в Софию в надежде получить там какую-то помощь, но первоначально добиться ее не смогли. Отчаявшись, 12 сентября уполномоченные Братства русских обителей (келлий) на Афоне написали о сложившейся ситуации своей знакомой в Берлине Маргарите Оттоновне, прося передать их послание находившемуся в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей митрополиту Берлинскому и Германскому Серафиму (Ляде): «Мы просим наших славянских братьев продать хлеб, необходимый нам, чтобы не умереть с голода. Вплоть до сегодняшнего дня болгарское правительство обещает нам помощь, но в действительности не произошло ничего. И в Греции мы также нигде не можем купить хлеб». К письму был приложен список 234 особенно нуждавшихся монахов, проживавших вне трех крупнейших русских обителей – 179 в 35 келлиях (в том числе в келлии св. Арсения – 15, Пресвятой Троицы – 16, Воздвижения Креста Господня – 15) и 55 в каливах[261].
Благодаря содействию владыки Серафима, некоторая помощь русским монахам была оказана, но лишь насельникам трех крупнейших обителей. 22 декабря 1942 г. Болгарский Синод выделил представлявшим тогда в Софии Свято-Андреевский и Свято-Ильинский скиты иеросхимонаху Феодориту и иеромонаху Николаю 15 тыс. левов[262]. 8 февраля 1943 г. архимандрит Евгений и иеромонах Гавриил написали Маргарите Оттоновне второе письмо для передачи владыке Серафиму. В нем говорилось, что три крупнейших монастыря хотя и не дождались хлеба, получили немного сахара и бобов, а вот малые обители не получили ничего: «Мы нуждаемся здесь в таком малом, и могли бы этим спасти живущих на Афоне старцев от голодной смерти»[263]. Отцы Евгений и Гавриил также с 24 сентября 1942 по 18 марта 1943 г. вели переписку о помощи голодающим русским святогорцам с настоятелем болгарского Рильского монастыря архимандритом Нафанаилом, сохранившуюся в монастырском архиве[264].
4 февраля 1943 г. уполномоченные Братства русских обителей (келлий) на Афоне послали письмо непосредственно митрополиту Серафиму (Ляде), где более подробно описали ситуацию. Они сообщили, что если 234 насельникам малых русских обителей не будет срочно оказана помощь, их ждет голодная смерть. Для существования этих монахов в течение года требовалось 20 т муки, 2 т бобов, 1 т соли, 800 кг риса, 500 кг сахара и 500 кг мыла. Уполномоченные писали, что они уже 6 месяцев безрезультатно находятся в Софии, и теперь надеются, что русским афонитам в результате усилий владыки Серафима поможет румынское правительство, так как слышали, что оно оказывает помощь монахам – выходцам из Молдавии[265].
Митрополит Серафим вновь отозвался на просьбы и, в частности, 25 мая отправил ходатайство в Рейхсминистерство церковных дел. Имевший хорошие отношения с владыкой сотрудник этого министерства В. Гаугг 3 июня и 27 октября 1943 г. дважды обращался в германское Министерство иностранных дел с просьбой срочно (если позволят военные обстоятельства) оказать продовольственную помощь нуждающимся насельникам монастырей на Афоне, в том числе «находящимся в чрезвычайной нужде» 234 русским монахам. Гаугг просил привлечь к делу уполномоченного Германии в Афинах и подчеркивал, что «на эту помощь обратит внимание весь православный мир». В результате некоторое содействие было оказано[266].
Существованию русских обителей очень помогала и выделенная в конце концов продовольственная помощь Болгарской Православной Церкви. 31 марта 1943 г. наместник-председатель Синода митрополит Видинский Неофит написал министру торговли, промышленности и труда о бедственном положении 234 насельников «34 малых русских монастырей», отметив, что по разным причинам раньше им не могли помочь, а теперь Синод материально поможет закупить самое необходимое продовольствие в Болгарии. Владыка просил выделить требуемое количество продовольствия, «так как русские святогорские монастыри не имеют другой опоры и защиты, кроме свободной православной Болгарии, к которой питают глубокую преданность и любовь, доказав это не один раз в совместной борьбе, вместе с болгарскими святогорскими келлиями, среди греческого окружения, и так как положение русских келлий действительно плачевное»[267].
В апреле Совет министров Болгарии разрешил вывоз на Афон для нужд малых русских обителей без всяких пошлин и сборов закупленные на пожертвованные Синодом 50 тыс. левов 2 т кукурузы, 600 кг пшеничной муки, 500 кг фасоли, 200 кг сахара, 100 кг риса и 150 м шерстяной материи[268]. В бюджете на 1944 г. Болгарский Синод запланировал новые 50 тыс. левов на помощь русским обителям Афона. Для закупки на эти деньги продовольствия весной 1944 г. в Софию приехали в качестве представителей русской святогорской братии иеродиаконы Владимир и Давид, и 12 апреля Синод просил власти продлить разрешенный им срок пребывания в столице до 5 мая в связи с возникшей из-за англо-американских бомбардировок чрезвычайной ситуацией[269].
Последний раз Болгарская Церковь оказала помощь русским обителям осенью 1944 г. Летом этого года верующие Сливенской епархии собрали 3 т продуктов в дар нуждающимся русским и болгарским афонским монахам, и 17 августа Сливенский митрополит Евлогий попросил владыку Неофита разрешить заграничный отпуск протосингелу епархии архимандриту Мефодию для доставки продуктов на Афон. 2 сентября Синод выдал соответствующее удостоверение и в тот же день попросил Министерство иностранных и религиозных дел дать архимандриту сопроводительное письмо для получения пропуска на провоз продуктов от болгарских морской и таможенной служб в Кавале. Сама поездка о. Мефодия состоялась уже во второй половине сентября[270].
В последние два года оккупации Руссик также продолжал получать продовольствие из Болгарии. В 1943 г. в Греции бушевала сильнейшая инфляция, и стоимость драхмы продолжала резко падать (одна драхма стоила уже 33 лева). Общие доходы Руссика за этот год, вновь уменьшившись, формально составили огромную сумму 40 032 254 драхмы и 239 120 левов, а расходы – 37 742 374 драхмы и 238 500 левов, остаток на 1 января 1944 г. равнялся 2 289 881 драхме и 620 левам. Главную статью дохода, как и в прошлом году, составила продажа хранившихся в игуменской кассе золотых монет разных стран – 20 955 драхм и 48 250 левов, правительственный платеж за реквизированные метохи принес 737 299 драхм, доход от продажи продовольствия и хозяйственных принадлежностей – 4 352 750 драхм (в том числе за 4 быков и 2 свиней), прибыль от продажи леса и лесоматериалов – 3187 510 драхм и т. д. Наибольшую статью расходов составила закупка продовольствия – 22 431 025 драхм. Значительная часть его опять была куплена в Болгарии монахом Протогеном (Овчинниковым). Из этой страны в Руссик привезли около 12 т (8344 ок) пшеницы, 1 т (788 ок) фасоли, 606 кг (473 ок) риса, 404 кг (315 ок) сахара, 71 коробку сахарина и т. д. Кроме того, братия монастыря купила 6596 ок кукурузы в Румынии, 5 645 ок пшеницы и 787 ок фасоли в Италии, а также получила в сентябре в помощь от румынского правительства 20 т рисовой муки. Иеродиакон Давид (Цубер) и монах Василий (Кривошеин) в ходе своей поездки в Салоники закупили там 773 кг нефти. В мае определенное количество пшеницы, сахара и лекарств удалось приобрести через Кинот из поставок Красного Креста.
Находившийся в июне – октябре по своим личным делам в Сербии архимандрит Кассиан (Безобразов) совершил там небольшие закупки продовольствия для обители. Наконец, в сентябре 1943 г. некоторое количество пшеницы было получено от немецких властей в обмен на лесоматериалы[271].
Несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, осуществлялась благотворительная помощь (помимо выдачи пайков сиромахам). Так, в мае 1943 г. в афонских монастырях был проведен сбор помощи бедным греческим детям, при этом Руссик пожертвовал масло на сумму 35 тыс. драхм. В конце сентября этого года вновь проводился сбор для детей Салоник, а также сбор пожертвований на содержание престарелых монахов Афона. Еще один сбор пожертвований для бедных детей прошел во второй половине апреля 1944 г., в ходе которого Руссик выделил масло на сумму 35 млн драхм. 12, 18 и 27 октября были пожертвованы продукты и добровольно собранные братией одежда и обувь андартам[272].