В годы Второй мировой войны заметное влияние на церковную ситуацию в Югославии оказывала деятельность Московской Патриархии и политика советского правительства. Уже 10–11 августа 1941 г. в Москве состоялся Всеславянский митинг с участием представителей народов Югославии, который принял обращение, призывавшее славянские народы объединиться в борьбе против «гитлеровских орд»[319].
Вскоре после этого глава насчитывавшей около 110 тыс. прихожан сербской Американско-Канадской епархии епископ Дионисий (Маливоевич) отправил в советское посольство телеграмму, в которой говорилось, что духовенство и прихожане Сербской Православной Церкви, собравшиеся на митинг в г. Либертвилле (штат Иллинойс), решили послать правительству и народу СССР «искренние приветствия, а также выразить глубочайшую благодарность за обращение недавнего Всеславянского митинга в Москве. Мы с гордостью следили за героической борьбой русского народа против антихриста-угнетателя и молимся за победу русского оружия»[320].
23 апреля 1943 г. Патриарший Местоблюститель Русской Церкви митрополит Сергий (Страгородский) издал Пасхальное обращение ко всем христианам в Югославии, Чехословакии, Элладе и прочих странах, в котором отмечал «поистине героическую борьбу» против «насильников-оккупантов» югославских партизан и призывал: «Пусть еще ярче разгорится у вас светильник православия, еще пламеннее будет ваша любовь к родине и ее свободе, еще непримиримее ваше отвращение ко всяким попыткам смягчить, если не сломить, ваше противление врагу и его жалким слугам. Неужели сербы, не один раз за веру и отечество всенародно полагавшие свою жизнь, когда-нибудь успокоятся под фашистским сапогом? Неужели замолкнет когда-нибудь их орлиный клич: “Пусть Душан знает, что сербы живы, сербы свободны!”?»[321]
8 сентября 1943 г. проживавший в Москве известный политэмигрант-коммунист Келлерман так прокомментировал благоприятное для Церкви изменение религиозной политики Советского Союза: «Несколько месяцев тому назад в Югославии состоялся Съезд православного духовенства, обратившегося с приветствием к Красной армии и т. Сталину. Создание Синода еще больше приблизит это духовенство к народам СССР и обеспечит привлечение духовенства Сербии на сторону народно-освободительной и партизанской армий»[322].
После избрания в сентябре 1943 г. митрополита Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси немецкие власти стали требовать от Патриарха Гавриила, чтобы он выступил с заявлением о неканоничности и непризнании этих выборов, но Сербский Первосвятитель категорически отказался[323]. Не сделал этого и Архиерейский Священный Синод Сербской Церкви, несмотря на то что Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Анастасий 3 ноября переслал митрополиту Скопленскому Иосифу резолюцию Венского совещания РПЦЗ о непризнании выборов Московского Патриарха. На соответствующий запрос митрополита Берлинского и Германского Серафима (Ляде) от 20 ноября владыка Анастасий 2 декабря 1943 г. ответил, что «Сербский Синод, очевидно, не вынесет никакого постановления, считая, что без Патриарха и Собора он не компетентен высказываться»[324]. Так и произошло. Лишь один из сербских богословов – белградский профессор Михаил Тосович назвал выборы Патриархом Сергия «комедией и обманом». По его мнению, «Патриарх Сергий», сыгравший свою роль, будет ликвидирован советской властью, по примеру Патриарха Тихона[325].
Следует также упомянуть, что, получив письмо митрополита Анастасия от 27 июня 1944 г. о неканоничности автокефальной Украинской Православной Церкви, Сербский Синод, несмотря на давление немецких оккупационных властей, не признал ее каноничности[326]. 20 июня 1944 г. находившийся на оккупированной территории СССР Первоиерарх Белорусской Православной Церкви митрополит Минский Пантелеимон (Рожновский) отправил митрополиту Иосифу письмо, в котором призывал «выступить единым фронтом народов Европы против безбожного большевизма», однако ответа не получил[327].
17 ноября 1943 г. было принято постановление Государственного комитета обороны о формировании на территории СССР отдельного югославского пехотного батальона, в состав которого предусматривалось включить священнослужителей. По просьбе председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпова патриарх Сергий предложил в качестве военного священника в эту часть настоятеля московской церкви свв. апостолов Петра и Павла, участника Первой мировой войны протоиерея Димитрия Павловича Цветкова, (1890–1958). 25 ноября во время беседы Патриарха с Карповым Владыка Сергий спросил – подошел ли о. Д. Цветков и получил ответ, что он уже представлен командиру части (позднее о. Димитрию присвоили звание майора)[328].
В начале 1944 г. на базе этого батальона была сформирована югославская бригада, куда вошли остатки разбитого под Сталинградом хорватского полка (направленного на Восточный фронт по приказу главы союзной нацистам Хорватии Анте Павелича), а также югославские политэмигранты. 23 февраля военный священник бригады о. Димитрий Цветков выступил в Москве с речью на митинге воинов-славян, в которой отмечал: «Посмотрите на поражающую геройством борьбу наших братьев в Югославии. Здесь в рядах борцов за свободу стоят воины-священники, которые не только учат молиться, несут слово Божие, но своим личным примером показывают, как нужно сражаться за веру, за Родину, исполняя слова Иисуса Христа: “Нет больше той любви, да кто душу свою положит за други своя!” В рядах югославских партизан тысячи христианских героев, среди которых есть и священники, руководящие целыми боевыми отрядами»[329]. 12 марта 1944 г. по поручению И. Броз Тито югославской бригаде было вручено боевое знамя, и ее бойцы приняли воинскую присягу. В составе бригады, помимо православного, имелось католическое и мусульманское духовенство.
В начале июля 1944 г. партизанский священник, член президиума Антифашистского веча народного освобождения Югославии протоиерей Евстафий Караматиевич направил Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Алексию (Симанскому) письмо с просьбой помочь Сербской Церкви священными одеждами (ризами), церковной утварью и книгами, в котором подчеркивалось: «…пасхальное приветствие блаженноупокоенного Сергия, Патриарха Российского, переданное через партизанское священство нашему народу, дошло до сердца народа, наших людей, где бы они ни находились». Просимая помощь была вскоре оказана. В ответном письме о. Евстафию, отправленном в сентябре 1944 г., владыка Алексий писал: «Преклоняюсь и пред теми жертвами и лишениями, которые Господь судил Вам принести на алтарь Отечества за свободу Родины. Вы потеряли в этой кровавой трехлетней освободительной войне двух дочерей, и супругу, и внуков, погибших от вражеских снарядов. Имена их да будут записаны в книге вечной жизни. Да благословит Господь наше духовное единение и да услышит Он наши усердные молитвы о победе над врагом – кровавым насильником и ненавистником славянства. В знамение этого благословения Божия посылаем для Вас лично и для священников партизанских отрядов св. наперсные кресты. А также прилагаемые при сем богослужебные предметы и книги»[330].
Письмо о. Евстафия Караматиевича и ответ на него митрополита Алексия были опубликованы в «Журнале Московской Патриархии»[331]. В конце 1944 г. здесь же опубликовали коллективное антифашистское обращение 22 православных священников Ябланицы и Топлицы к сербскому народу: «Все вперед, вместе с братскими славянскими народами Советского Союза, за славную победу над немецким фашизмом, этим смертельным мором всего свободолюбивого человечества, вместе с великими западными союзниками – Великобританией и Америкой»[332].
Узнав осенью 1944 г. о предстоящем созыве в Москве Всероссийского Поместного Собора и приглашении на него четырех православных Патриархов, Заместитель Сербского Патриарха митрополит Скопленский Иосиф через своего знакомого по Киевской духовной академии благочинного русских приходов в Югославии протоиерея Иоанна Соколя прозондировал вопрос о возможности поездки на Собор сербской делегации. Со своей стороны и новые югославские власти посчитали это весьма желательным. В результате митрополит Иосиф через югославских руководителей передал Советской военной миссии в Белграде письмо Архиерейского Синода от 2 января 1945 г., в котором говорилось, что «Сербская Церковь, желает близкого контакта с великой Русской Церковью не только как со старшей сильной сестрой, но и как близкой себе по исторической судьбе, страданиям и духовной структуре, без сотрудничества с которой невозможно в православии исполнять общие полезные дела апостолата». Уже 6 января первый заместитель наркома иностранных дел А.Я. Вышинский передал председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпову это послание с сопроводительным письмом, в котором отметил, что митрополит Скопленский «проявляет большое желание к установлению связи с Русской Церковью и посылке на Собор в Москву делегации Сербской Церкви»[333].
В результате в конце января – начале февраля 1945 г. делегация Сербской Церкви во главе митрополитом Иосифом присутствовала на Всероссийском Поместном Соборе в Москве. Получив официальное приглашение Московской Патриархии, Сербский Синод первоначально, принял решение направить в Москву делегацию из 12 человек, и митрополит Иосиф заявил офицеру Советской военной миссии в Белграде, что эта делегация «желает ознакомиться не только с русскими церковными делами, но и вообще с Советским Союзом, для того чтобы по возвращении в Югославию рассказать всю правду». Однако Патриарший Местоблюститель митрополит Алексий (Симанский) 18 января, при вручении ему ответного письма владыки Иосифа, высказал Г.Г. Карпову свое мнение о желательности сокращения состава делегации до 5 человек: митрополита Иосифа, епископа Нишского Иоанна, русского протоиерея Иоанна Сокаля, военного священника Евстафия Караматиевича и одного из приходских священников, исключив профессоров-теологов.
Сербская делегация привезла в подарок вновь избранному Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I церковные книги, старинные иконы, серебряные и золотые церковные предметы, вывезенные ранее из России эмигрантами. Кроме того, протоиерей Иоанн Сокаль привез в Москву золотой венец с бриллиантами (весом 2,5 кг) в Фонд помощи детям фронтовиков. Московской Патриархии также передали материалы о положении Сербской Церкви в годы войны, в том числе о преследовании православных в Хорватии со стороны католического духовенства. Митрополит Иосиф подписал декларацию с осуждением фашизма, принятую Поместным Собором[334]. После окончания войны эти связи получили дальнейшее развитие.
Попытки Сталина позиционировать Советский Союз в качестве защитника и покровителя всех славянских народов и православия вызвали в сербском духовенстве симпатии. Речь шла в первую очередь о той части низшего клира, которая уже в 1941 г. заняла патриотическую позицию и выступала на стороне партизан. Но подобные настроения разделяли и значительная часть иерархов. Многие церковные члены югославских делегаций, побывавших в Москве в 1945 г., после возвращения на родину с восхищением говорили о развитии СССР: священники Радован Казимирович, Евстафий Караматиевич, епископ Владимир (Раич) и др.[335]
Новые власти Югославии положительно восприняли итоги поездки церковной делегации на Всероссийский Поместный Собор. Правда, во время ее пребывания в Москве в Белграде произошел неприятный для них инцидент. 27 января 1945 г. на приеме в здании Антифашистской скупщины народного освобождения Сербии, устроенном по случаю национального праздника сербов – дня св. Саввы, в присутствии И. Броз Тито православный священник во время молебна произнес молитву «За здравие и благоденствие короля Петра II», вопреки предварительной договоренности с властями. По мнению югославского руководства, такое указание этому священнику перед отъездом в Москву дал митрополит Иосиф, который не скрывал своих монархических убеждений[336].
Так, вернувшись в Белград, митрополит не только сам поминал короля, но и в марте 1945 г. распорядился, чтобы это делали все священнослужители Сербской Церкви. Между тем Антифашистское вече народного освобождения Югославии еще 29 ноября 1943 г. постановило никоим образом не поднимать вопрос о возвращении короля на родину, а в дальнейшем было принято решение о лишении эмигрантского правительства прав законного правительства Югославии и о запрещении возвращения в страну короля Петра II[337].
Подводя итоги Второй мировой войны, следует отметить, что Сербская Православная Церковь понесла очень тяжелые утраты, по некоторым сведениям, треть духовенства была убита, сотни храмов разрушены, монастыри остались почти без монахов[338]. Всего в Югославии в годы войны погибло от 1070 до 1120 тыс. человек, из них большинство – сербы и черногорцы[339]. Но впереди Сербскую Церковь ждали новые испытания, связанные с попытками построить в Югославии социалистическое государство.
2. Создание и деятельность Хорватской Православной Церкви
Особую страницу в истории церковной жизни на территории Югославии в годы Второй мировой войны составляет деятельность неканоничной Хорватской Православной Церкви. Вскоре после разгрома и оккупации Югославии под эгидой Третьего рейха было создано так называемое независимое государство Хорватия (НГХ). В это государственное образование, общей площадью 102 тыс. м2, были включены и обширные области Боснии, Герцеговины и Санджака, населенные преимущественно православными сербами и боснийскими мусульманами. Численность населения Хорватии весной 1941 г., по германским сведениям, составила 6285 тыс. (около 40 % общего населения Югославии) из них 1925 тыс. были сербами (30,63 % всего населения новой страны), 3300 тыс. хорватами (52,51 %), 700 тыс. боснийцами-мусульманами (11,14 %), 150 тыс. немцами, 65 тыс. чехами и словаками, 40 тыс. евреями, 30 тыс. словенцами и 30 тыс. цыганами[340].
По данным Сербской Православной Церкви, на территории «независимого государства Хорватия» оказалось полностью или частично девять епархий: Дабро-Босанская, Захумско-Герцеговинская, Зворничско-Тузланская, Баня-Лукская, Горно-Карловацкая, Пакрачская, Загребская, Далматинская и Белгородско-Карловацкая митрополия (2404 тыс. верующих, 1047 церквей и 33 монастыря)[341]. При этом православие имело давние традиции даже на собственно хорватских землях. Так, в Загребе православная община официально существовала с 1781 г., а с 1794 г. она имела свой храм Преображения Господня.