Фрейд никогда не задавался вопросом, почему он был вынужден постоянно говорить о сексе, почему эта идея так овладела им. Он по-прежнему не осознавал, что его «монотонность толкования» выражало бегство от самого себя или от той другой его стороны, которую, пожалуй, можно назвать мистической. До тех пор, пока он отказывался признать эту сторону, он никогда не мог примириться с самим собой...
С этой односторонностью Фрейда ничего нельзя было поделать. Возможно, какой-то его собственный внутренний опыт мог бы открыть ему глаза... Он оставался жертвой одного аспекта, который он был в состоянии распознать, и по этой причине я вижу его как трагическую фигуру; ибо он был великим человеком, и, более того, человеком в тисках своего даймона38 [60].
Что на самом деле значит быть трагической фигурой, прочно удерживаемой в руках своего даймона? Это означает располагать великим талантом, неустанно стремиться к выражению этого таланта, через непоколебимое утверждение проекта causa sui, единственному, что дает этому таланту рождение и форму. Человек поглощен тем, что он должен сделать, для выражения своего дара. Страсть его характера становится неотделимой от его догмы. Юнг прекрасно выражает ту же мысль, когда приходит к выводу, что Фрейд «должно быть, сам был настолько глубоко поражён силой Эроса, что фактически желал возвести это в догму ... подобно религиозному нумену39» [61]. Эрос - это именно та самая естественная энергия организма ребёнка, что не дает ему покоя, которая продолжает вести его, двигая вперед, пока он формирует ложь своего характера, что по иронии судьбы позволяет этой ведомости продолжаться, но теперь уже под иллюзией самоконтроля.
Вывод
Теперь, когда мы очерчиваем круг в самом начале нашего обсуждения Фрейда, мы видим, что два его великих избегания, как мы их назвали, связаны и фактически сливаются в одно. С одной стороны, он был не готов полностью отойти от своей теории инстинкта к более общей идее страха смерти. С другой, он отказался перейти в уступчивую позицию по отношению к внешней природе; он был неспособен значительно выразить мистическую, зависимую сторону самого себя. Мне кажется, что эти два избегания связаны с его непринятием отказаться от проекта causa sui, который привёл бы к более широкому и проблематичному взгляду на человеческую тварность. Но такой взгляд является почвой для веры или, по крайней мере, приводит человека к вере на основе эмпирической реальности, а не иллюзии. Фрейд никогда не позволял себе ступить на эту землю. Эрос по Фрейду - это сужение более широкого эмпирического горизонта. Или, другими словами, чтобы перейти от научной сотворённости к сотворённости религиозной, террор смерти должен заменить секс, а внутренняя пассивность должна заменить навязчивый Эрос, главный мотиватор живого существа. И именно с этой двойной уступчивостью - внутренней эмоциональной и концептуальной - Фрейд не смог в полной мере справиться. Ибо сделать это, как с пониманием рассудил Юнг, означало бы отказаться от своего собственного даймона, от всей его уникальной страсти как гения, от того самого дара, который он создал для человечества.
ЧАСТЬ 2
Провалы Героизма
Невроз и психоз - это формы экспрессии людей, потерявших мужество. Любой, кто осознал эту глубокую истину... впредь будет воздерживаться от того, чтобы предпринимать с людьми, находящимися в этом состоянии уныния, утомительные экскурсии в таинственные области психики.
- Альфред Адлер
Глава седьмая
Чары, наложенные людьми -
Связь Несвободы
Ах, мой дорогой. Для тех, кто одинок.
Без Бога и без хозяина, тяжесть дней ужасна.
Следовательно, нужно выбрать себе хозяина,
коль скоро Бог не в моде.
- Альбер Камю [1[
... люди, не способные к свободе,
что не могут вынесть священного ужаса,
явившегося их открытым глазам,
ebooksa