– Ты же сам говорил, что нужно познавать мир, себя, только пытался это делать через страдания, – усмехнулся Нафанаил. – Если есть в мире боль, нужно познать, что она такое и откуда взялась. Предвечен только Бог, всё остальное откуда-то получилось. Когда ребенком я впервые испытал боль, я был очень возмущен и глубоко обижен. Даже не обижен, а глубоко оскорблен ею. Испытывая ее вновь и вновь, я чувствовал это оскорбление, и даже чуть ли не взбунтовался против Бога, если это Его закон. Я стал думать, познавать, и вот, наконец, пришел к тем мыслям, которые и изложил тебе, как умел. Но меня мучает мысль, что большинство людей думают, что, если боль – закон нашей теперешней жизни, то она от Бога, как когда-то думал и я. А есть еще мнение, что боль – это наказание за грехи, а за что страдают младенцы, ведь они безгрешны, ты думал об этом?
– Хорошо, боль – не закон Божий, но ведь все-таки боль – закон нашей теперешней жизни. Мы живем с нею и вынуждены с ней считаться, – возразил Иуда. – Что толку рассуждать: нужна она или нет?
– Да, мы живем в боли, и страдает всё живое без исключения, одни меньше, другие больше. И всё живое стремится только к одному: избежать боли и получить больше радости. Но радостей в нашей теперешней жизни мало, а боли много. Самое страшное, что в попытках избежать боли иные люди совершают ужасные преступления. Отсюда – лжесвидетельства, предательства, убийства, мучительства других…
– А герои, – перебил Иуда, – которых мучают, а они умирают, но все-таки остаются верными и Богу, и народу, и себе? Получается, что боль оттеняет высокие чувства. Не было боли, не было и такой силы подвига.
– Таким людям, которые прошли через мучения в подвиге своем, я всегда готов ноги целовать. Но подвиг не измеряется исключительно болью, подвиг более широкое понятие, и подвигом проникнуто всё создание Божие. Подвиг – это отдача себя другим и за других. Поэтому все, созданные Богом, способны на подвиг. Сколько мы знаем случаев даже с животными. Собака, умирающая у гроба своего хозяина, конь, вытаскивающий воина из поля боя, животное, защищающее своих детей, иногда ценой своей жизни, – все они совершают подвиг. Способность к подвигу заложена во всех нас так же, как и способность к трусости. Последняя заложена сатаной. Чтобы избежать физической или душевной боли, человек или животное проявляет и трусость. Видишь, снова боль – причина.
– Но что мы можем поделать, если боль – один из законов жизни? – возразил Иуда.
–
Иуда окинул удивленным взглядом фигуру Нафанаила.
– Да ты – мечтатель.
– Все мечты сбываются. Нет несбыточной и пустой мечты. Любая мечта – светлая или темная – сбывается, если не в этой жизни, то в беспредельности других пространств и времен. Каждый получает по вере своей.
– А если я мечтаю летать, как птица? – засомневался Иуда.
– Значит, когда-то будешь летать.
– А если мечтаю стать царем Иудейским?
– Значит, когда-то будешь царем или кем-нибудь подобным, если не Иудеи, то еще чего-нибудь. По крайней мере, во сне увидишь себя царем Иудейским, вот и сбудется твоя мечта. Но надо не забывать, что человек страдает прежде всего от своих желаний. И желания человека – это слабая его сторона, на которой очень умеет играть князь тьмы. Мир и мы в мире несовершенны, и желания наши несовершенны, поэтому, чего мы боимся, то с нами и совершается, а что боимся потерять, то и теряем.
– Выходит, нужно ничего не бояться и ничего не желать? – спросил Иуда.
– До поры – пожалуй так, а бояться вообще ничего не стоит. Страх – чувство нехорошее, и исходит оно от незнания. Знающий человек понимает, как поступить благоразумно и избежать опасности.
– Так вот чем забита твоя красивая голова! – усмехнулся Иуда. – А ты, Филипп, с ним согласен?
Насмешливые искорки мелькнули в серых глазах Филиппа, но ответил он твердо и серьезно:
– Согласен.
– Со всем согласен? – уточнил Иуда.
ebooksa