– И такого можно спасти, потому что изначально все мы хорошие – все мы дети Бога, но если человек так сильно запутался, то для спасения его понадобится очень много сил и времени, но рано или поздно все мы будем спасены.
– Ты в это веришь?
– Верю, – просто ответил Симон Кананит.
Иуда лишь молча заглянул в светлые глаза Кананита да руки развел в стороны, как зелот, [Зелоты, или поборники веры, отличались религиозной и национальной нетерпимостью. – В.Б.] пусть и бывший, мог так рассуждать? Чем это объяснить, как не влиянием Иисуса?
– Вот за разговором не заметили и времени, – чуть улыбнулся Симон. – На ужин собираемся.
Когда они подошли к столу, за которым до этого возлежали «старшие» ученики, то увидели всех остальных десятерых учеников. Нафанаил говорил, все смеялись, а Филипп буквально лежал от смеха на столе, держась за свой живот рукой; Иуда услышал только часть последней фразы: «…и толстяк Зенон говорит: «Не научился я танцевать корибантум. [Военный фригийский танец с оружием или факелом. – В.Б.] Дома пробовал: три шкафа с посудой разбил, шмякнулся о пол – и перестал. Но летать научился»
Ужин прошел весело, все смеялись, шумели, по-доброму подшучивали друг над другом. Затем собрались на вечернюю беседу с Иисусом. Но сегодня Он не учил, и беседа была общей и непринужденной. Вспоминали Галилею, а затем все попросили Иакова Алфеева спеть галилейскую песню. Он достал из своей сумы самодельную наблу. [Предок гитары. – В.Б.] (NB: Первым инструментом в его жизни была лира: в детстве он учился в музыкальной школе при Храме, готовясь стать храмовым музыкантом.)
Пел он очень хорошо, очень. Его сильный, богатый интонациями красивый голос с приятным, завораживающим тембром звучал просто волшебно, магически. Иаков Алфеев с легкостью брал как низкие, так и самые высокие ноты; его голос звенел, вибрировал и переливался всеми оттенками какой-то звуковой радуги. Иуда никогда не слышал ничего подобного. Манера исполнения Иакова казалась исключительной и неповторимой. Иногда Иаков понижал голос, пел тихо, с придыханием и дрожью, со слабыми сладким стоном: тут слышалось ласковое мягкое журчание маленького ручейка, заявляющего и о своем праве на жизнь, – и теплые, светлые чувства теснились в груди слушателя, щекотали душу и глаза тихой слезой, но вдруг происходил неожиданный взрыв, и его голос силою взрыва взлетал в поднебесье и парил там гордо, как парит в небесном океане сильный, отважный орел, а затем опускался звук, обращая смелого орла в нежную, трогательную бабочку, порхающую над самыми головами слушателей. Красивая мелодия, драматизм и лиричность слов песни и волшебный голос Иакова Алфеева – все это было настолько гармонично переплетено и слито в единый живой образ, светлый, чистый, высокий, что Иуда, никогда опытно не переживавший в своей жизни того, о чем поется в этой песне, вдруг это все пережил сейчас и здесь, пережил остро, со всею палитрою чувств – от сладкого мучения до острого экстатического наслаждения.
Когда Иаков окончил песню и отложил наблу, все долго молчали, а Иуда, оглядевшись вокруг, увидел в глазах учеников слезы. Слезы были и в очах Иисуса…
Все легли спать, но Иуда долго не мог уснуть, он думал, слушая дыхание спящих учеников: «Но чем же они лучше меня и других? Почему Он их избрал? Чем их идеи лучше моих, а моя мечта хуже их мечты? Разве не достойнее и не лучше я их? Вот загадку себе загадал».
Глава 13. Обещанная встреча
Многие фарисеи и саддукеи, от самых именитых до менее значительных, вдруг получили приглашение от первосвященника Каиафы посетить его дворец в Иерусалиме. Приглашения были отправлены заблаговременно, чтобы, не приведи Господи, адресаты не получили послания в субботу, а также и встреча была назначена на будущий четверг, чтобы даже из отдаленных мест Израиля можно было добраться в столицу, не нарушив субботы ни одним действием.
Вечером в четверг дворец Каиафы сиял сотнями светильников, но обстановка была строгая. Всё говорило о том, что это не званый вечер, а некий съезд, собрание, и обсуждаться будут вопросы даже чрезвычайные. Но все же в углу в одном из залов был накрыт стол с легкими закусками, уже разбавленным вином и различными фруктами, свежими и сушеными. В зале, где собрались в ожидании собрания фарисеи и саддукеи из различных городов, местечек и селений, сновали чернокожие слуги-ливийцы, подавая для утоления жажды фруктовые воды. На балконе под колоннадой был небольшой фонтан, а внизу за оградой балкона шумел небольшой сад – всё это хоть немного облегчало и смягчало летнюю жару, которая была в тот четверг. Съехавшиеся не скучали в ожидании. Многие здесь не виделись несколько лет, поэтому поговорить было о чем. Но в основном обсуждался в небольших группах вопрос о вдруг появившемся Мессии.
– Откуда Он пришел? – говорили в одной из групп.
– Вроде бы из Галилеи.
– Но разве приходит пророк из Галилеи?
– Я согласен, из Галилеи ничего хорошего и выйти не может.
В другой группе:
– Говорят, Он грозился Иерусалимский Храм разрушить.
– Вот пакостник.
ebooksa