Беседуя так, провожатый с Григентием приблизились ко Льву, и он, увидев и осознав приход Григентия, весь исполнился радостью и ликованием духа. И приблизился Григентий, чтобы обнять и облобызать возлюбленного своего друга, и спрашивал его о смерти его. Лев тонким печальным голосом рассказал ему о великих и несказанных чудесах, о том, как расстается душа с телом и как сильно тревожат ее лукавые бесы. И, обнимая его как прекрасного юношу, обнимал Григентий на самом деле пламя огненное и, словно держа в руках лучи солнечные, не держал ничего, ибо такова бесплотная сущность души. Лев же, бывший превыше блаженного Григентия, ибо тот все еще пребывал во плоти, силою духа обнимал его и целовал, благодаря за вразумления и наставления, которые тот давал ему на земле во время жизни его во плоти. И говорил он, что великим благом является покинуть сию жизнь без опасности для души, спастись и перейти сюда без смятения и шума, удостоившись радоваться благам Владыки.
Затем стал он увещевать его не пренебрегать молитвой на Божественных литургиях и напомнил ему, говоря:
— Когда родители мои стали совершать по мне поминальную службу на проскомидии, почувствовал я сильную перемену — невыразимое и великое утешение: некий юноша, приходя каждый день, когда совершалась по мне Литургия всевышнему Владыке, кормил меня медом и плодами небесными, которые превосходили по сладости своей всякое воображение. Он услаждал обоняние мое розами, лилиями и цветами неувядающими, и радовался я им очень. И часто спрашивал я его, кем он был и откуда приходил, принося мне эти неизъяснимые блага. А он отвечал мне, что приносил он их со стола Великого Царя, ибо родители мои просили священников совершать по мне службу и приносить Пречистое Тело и неизреченную Кровь Живущего в веках, моля Спасителя обо мне. И Владыка, вспомнив обо мне, стал посылать мне все это. Потому-то прошу я тебя, господин мой, и умоляю, если уйдешь ты туда, в мир, не забывай меня и не премини рассказать родителям моим то, что рассказал я тебе, дабы подвигнуть их на то, чтобы поминали меня чаще на Литургиях и поминальных службах, которые устраиваются живущими на земле нашими родными ради нас.
И когда рассказал это все Лев Григентию, прекратилось видение.
Когда пришел он в себя, то стал дивиться тому, что созерцал, и весьма восхвалил Всевышнего Бога за то, что дал Он ему великое утешение посредством сего видения возлюбленного Льва. С готовностью пошел он к родителям юного друга своего и без утайки рассказал им о виденном. Рассказ Григентия о сыне их принес родителям душевную пользу, и было радостно им, что был Лев знаком с блаженным Григентием и что имели они между собой такую дружбу. И с той поры стали они вместе чаще молиться за Литургией и творить милостыню ради прощения и упокоения души почившего сына их в Святой Соборной и Апостольской Церкви, прославляя всеблагого Господа.
Переезд в Карфаген
Блаженный же Григентий, все еще пребывая в сем италийском граде Медиолане, проводя время во всенощных молениях, пении гимнов и чтении священных книг, будучи любим и почитаем всеми, с радостью принял того богоносного мужа, о котором выше мы говорили. И сказал тот ему:
— Настало время, о возлюбленное чадо мое, отправиться нам отсюда, ибо достаточно времени провели мы со славою в этом городе. По благодати Христовой, многие были наставлены через нас и восприняли страх Божий и величие Его. Давай же отправимся отсюда дальше.
Блаженный же Григентий, поскольку давно уже не видел почтеннейшего сего светоча, пролил слезы и стал целовать руки и грудь его, и жаловался на задержку его, говоря:
— Где был ты до сих пор, господин мой, огорчив меня тем, что не навещал меня, чадо твое?
Богоносный же посланник сказал ему:
— Не столько я опечалил тебя, возлюбленное чадо мое, сколько опечалило тебя несчастье, постигшее тебя из-за возлюбленного твоего Льва. Однако мужайся, ибо все это тоже есть испытание и упражнение для укрепления души твоей, чтобы узнал ты и знал впредь, какой пыл имеет истинная любовь, о которой говорит слово Божие в Евангелии:
Впрочем, разве не я был тот, кто взял тебя в ту ночь и отвел тебя в мир иной, показав тебе все без утайки о дорогом твоем чаде Льве? Не меня ли ты вопрошал в том великом дворце, где стояли мы, обо всех, там находящихся? Разве не видел ты ту смоковницу, на которой были крупные сладкие смоквы, от которых вкушал дорогой твой Лев? И разве не видел ты ту расцветшую маслину, которая была столь прекрасна? Когда же он говорил, разве не были мы вместе, слушая его? Так почему же ты спрашиваешь, где я пребывал до сих пор? Я, чадо мое, неотлучно пребываю с тобой день и ночь со времени благой твоей юности. И даже если кажется тебе, что ухожу я и тебя покидаю, невидимо пребываю я с тобою всегда, ни разу не отлучившись.
И вот, когда беседовал сей богоносный муж с Григентием, дивился тот удивительным словам его и замирал от восхищения. И вдруг овладел Григентием страх, и не осмеливался он больше возражать, но, поднявшись, безмолвно размышлял в сердце своем, кто же был сей грозный покровитель и провожатый.
Завершив беседу, уехали они из города Медиолана и прибыли в город Карфаген, подвластный Риму. А богоносный муж рассказывал блаженному по пути о невероятных небесных благах Всемогущего и о пребывающих в вышних бесплотных Силах Небесных. Затем разъяснил он ему, что небесные Ангелы, стоя в строю, служат несказанной Животворящей Троице.
Григентий, слушая с безмерным удивлением слова из уст священного своего провожатого, весь исполнялся радости, научаясь, как человек набожнейший, мудрости и духовному разумению. Ведь учил он его не только нравам душевным и телесным и знаниям для вящего душевного его здравия, но, как мы уже сказали, открывал для него и являл небесные таинства, чтобы со временем глубже уяснил он Промысл Божий, объемлющий все.
Когда же прибыли они в город Карфаген и вошли в него, приняли их в доме некоего благочестивого мужа именем Константин. В тот день, поскольку Григентий был утомлен путешествием, не выходили они, отдыхая в тихой келие и ведя духовные беседы. На следующий же день вышли они вместе, отправившись в святую церковь для молитвы. Идя по какой- то узкой городской улочке, увидели они дерево смоковницы. Под деревом лежала бедная старица по имени Филофея. Она совершенно не видела света. Поэтому она то лежала лицом на земле, ворча и вздыхая, то, сидя, хлестала себя по щекам обеими руками со всей силой, безжалостно, а затем, перестав, вновь падала на землю. Так делала она денно и нощно.
Блаженный Григентий, увидев слепую, подозвал богоносного своего покровителя и священного мужа. Остановились они и взглянули на нее. Близ нее сидела другая старица и прислуживала ей. Когда остановились они и стали разглядывать ее, печалуясь о жалком ее состоянии, блаженная старица приподняла голову свою с земли и тихо, с улыбкой на радостном лице поклонилась им, радуясь о них.
Тогда сказал Григентий той другой старице, что сидела возле них:
— Госпожа, ради Господа нашего Иисуса Христа, скажи мне, как же случилось с нею зло увечья и была она подвергнута такой каре?