— Чем же?
— Не пойму, ты чернявый или белявый?
— Метис.
— Что значит метис?
— Вроде Лазурки.
— При чем тут Лазурка?
— Кожа черная, как у арапа, чуб рыжий. — Юрко отвечал, не открывая глаз, только веками подрагивал. На тощих скулах просвечивал темноватый румянец.
— Юр!
— Га?
— Знаешь, який у тебя чуб?
— Який?
— Ячневый! — Нина захохотала придушенным смехом, добавила: — Тебя коровы сжуют!
— Коров я не боюсь.
— А кого боишься?
— Девчат боюсь.
— Так я и поверила!
— Боюсь.
— Неправда. Ходишь перед ними, задрав голову, как верблюд перед овцами.
— Это я с перепугу… Знаешь, у каждого есть своя форма самозащиты, — слабо усмехнулся Юрко, еще сильнее зажмуривая глаза.
Нина твердила свое: