Отлив

– Слушай! – шепнул Дэвис Хьюишу. – Я его хорошо знаю. Если ты ему еще что-нибудь скажешь, все пропало.

Глава 2

Ближайшее знакомство

Шлюпка ушла обратно и была уже на полпути к «Фараллоне», и тогда только Геррик отвернулся от моря и нехотя побрел вверх от пирса.

Впереди корабельная статуя взирала на него сверху как бы с иронией, ее голова в шлеме была запрокинута назад, могучая рука словно швыряла что-то, раковину или метательный снаряд, в стоящую на якоре шхуну. Статуя казалась воинственной богиней, которая порывисто выбежала на порог своего острова, словно собиралась взлететь, да так и замерла навеки в этой стремительной позе. Ее голова и плечи высились над Герриком; он задрал лицо вверх, испытывая любопытство, отдаваясь мечтательному настроению. Он мысленно блуждал по ее жизненному пути: так долго она была слепой водительницей корабля среди морских просторов, так долго пребывала здесь в праздности под палящим солнцем, которому пока еще не удалось испепелить ее! «Но конец ли это ее приключениям? – размышлял он. – Или впереди ждут новые?» И Геррик в глубине души пожалел, что она не идол, а он не язычник и не может преклонить перед ней колени в этот трудный для него час.

Когда он наконец двинулся дальше, то сразу попал в прохладную сень высоких пальм. Порывы замирающего ветерка раскачивали их верхушки; повсюду с быстротой стрекоз или ласточек, и даже еще быстрей, порхали, мелькали, парили пятна света.

Под ногами лежал плотный, ровный песок, и ноги Геррика ступали неслышно, точно по свежевыпавшему снегу. Заметно было, что когда-то этот путь выделывали как садовую дорожку, но эпидемия сделала свое, и сорняки теперь мало-помалу возвращались. Там и сям между колоннами пальм проглядывали дома поселка – свежевыкрашенные, опрятные, даже нарядные, но безмолвные, как гробы. Только кое-где в тиши этого огромного склепа раздавался шорох, топот легких ног, кудахтанье, а из-за дома с верандой виднелся дымок и слышалось потрескивание костра.

С правой стороны к Геррику близко подходили каменные домики. Первый дом оказался заперт, во втором он смутно разглядел через окно гору раковин в дальнем углу комнаты; третий дом, распахнутый навстречу дневному свету, поразил воображение Геррика беспорядком и многообразием всевозможных романтических предметов. Там валялись якорные цепи, лебедки и блоки всех размеров и любой грузоподъемности; иллюминаторы и трапы, ржавые баки, крышка люка, нактоуз в медной оправе с компасом, бессмысленно указывающий посреди кавардака и сумрака склада на невесть какой полюс; канаты, якоря, гарпуны, медный, позеленевший от возраста черпак для ворвани[44], рулевое колесо, ящик для инструментов с названием судна на крышке «Азия» – словом, целая антикварная лавка с корабельными диковинками, громоздкими и массивными, не поддающимися разрушению, вделанными в медь, окованными железом. По меньшей мере два кораблекрушения содействовали этому нагромождению хлама.

Геррик глядел и глядел, и ему вдруг почудилось, будто экипажи этих двух кораблей находятся здесь, стерегут свое добро, несут караул, будто он слышит шаги, перешептывание и даже видит уголком глаза призраки матросов.

Дело было не только в разыгравшемся воображении – галлюцинации имели вполне реальную почву: послышались тихие шаги, и, в то время как Геррик все еще стоял и смотрел на хлам, за спиной у него неожиданно раздался голос хозяина, еще более вкрадчивый, чем обычно.

– Старье, – сказал он, – ненужное старье! Так как же, нашел мистер Хэй подходящую к случаю аллегорию?

– Во всяком случае, я получил сильное впечатление, – ответил Геррик и быстро обернулся, чтобы уловить на лице говорящего какой-то комментарий к его словам.

Этуотер стоял в дверях, почти целиком заполнив собой проем; вытянутыми кверху руками он держался за притолоку. Глаза их встретились. Этуотер улыбнулся, но лицо осталось непроницаемым.

– Да, впечатление неотразимое. Вы похожи на меня: ничто меня так не волнует, как корабли! Руины целой империи оставили бы меня равнодушным, а вот перед куском ржавого поручня, на который опирался во время ночной вахты старый морской волк, я застываю с благоговением. Однако пойдемте осмотрим остров. В нем только и есть, что песок, кораллы и пальмы, но есть в нем и какая-то привлекательность.

– Мне он кажется райским местом, – сказал Геррик, стоя с непокрытой головой в тени и глубоко дыша.

– Ну, это оттого, что вы только что с моря, – возразил Этуотер. – Смею думать, вы оцените, как я назвал его. Прелестное название. В нем есть аромат, есть цвет, есть звучание, оно подобно тому, кто его впервые придумал, – оно тоже наполовину языческое! Вспомните ваше первое впечатление от острова – только леса, леса и воды, и предположим, вы спросили название острова и получили ответ: Nemorosa Zacynthos[45].

– Iam medio apparet fluctu![46] – воскликнул Геррик. – Боже мой, до чего же хорошо!

– Если остров попадет на карту, воображаю, как шкиперы все переврут, – заметил Этуотер. – Зайдите еще туда, взгляните на водолазное снаряжение.

Он открыл дверь, и Геррик увидел целую выставку аккуратно расставленной аппаратуры: помпы и трубки, башмаки на свинцовой подошве и огромные носатые шлемы, сверкающие вдоль стены, – десять полных комплектов.

– Видите ли, вся восточная часть лагуны неглубока, – сказал Этуотер, – так что нам удалось весьма успешно использовать скафандры. Это оказалось неслыханно выгодным. Странное было зрелище, когда ловцы принялись нырять, и эти морские чудовища, – он постучал по ближайшему шлему, – начали то появляться, то исчезать посреди лагуны. Любите аллегории? – спросил он вдруг.