Кукловод. Кровь Солнца

…Все началось внезапно. Только что он сунул в руку прыщавому идиоту пакетик со «спайсом», поднял с земли деньги, мельком подумав, что как же легко живется и как они оборзели по сравнению со старыми временами, как в живот его с маху вогнали нож, прямо над пупком, острый, длинный, ударившийся о позвонки. От боли барыга просто упал на колени и низкий, животный рык потек из его поневоле открывшегося рта. Терпеть эту боль было невозможно. Всему есть предел. Боли тоже, но не в этот раз. На секунду мелькнула мысль, что кто-то просто выстрелил ему в живот и он умирает — но не было ни крови, ни звука выстрела, сознание упорно не уходило, а боль пошла на усиление. Она и не думала отступать. Вой перешел в визг, затем в хрип, затем человек упал на бок и, дико верезжа, завертелся, как перерубленный лопатой червь. «Эпилепсия» — мелькнуло в головах у прохожих. Конечно, падучая, только что же он так воет-то?! Но тут несчастный сорвал, наконец, горло и только негромко подвывал, сумев понять, что спасение его в неподвижности, так как любое шевеление боль лишь усиливало. А мимо все шли и шли люди.

В двенадцати других местах примерно к тем же выводам пришли еще двенадцать человек, услужливо дающих малолетним и не очень, дуракам, возможность скоротать свою жизнь, не замечая ее. Мелкие наркоторговцы, те, что подверглись нападениям неизвестного. Лежали они тихо, в основном, в позе зародыша, а потому никого не интересовали. Долго. Но потом, то тут, то там, все же люди, текшие вокруг, сконцентрировали в нужном месте нужную массу сострадания к ближнему и, попытавшись разговорить несчастных, то мягко, то выкручивая уши (неплохой способ привести пьяного в себя, кстати), поняли, что дело тут не в просроченном «боярышнике», а потому стали взывать к медицинским службам. Постепенно бедолаг разобрали по машинам, да и свезли, с разными интервалами в одну и ту же, как и был уверен Рамон, больницу.

— Что за черт, — зло сказал дежурный хирург. — УЗИ, пальпация, рентген — и никакого толку. Ничего нет. Ни снаружи, ни внутри. Но так орать и выдавать такие кривые на монитор (врач был молодой, да и на дежурство только заступил, а потому был заинтригован чуть больше, чем обычно) при энцефалограмме (делать ему было и впрямь нечего) — это не симуляция. Это хрень какая-то.

Торговцы, свезенные с разных точек города, молили об одном — обезболивающем. Врач распорядился проколоть сильнодействующее средство одному из пациентов и того слегка отпустило. Эскулап попробовал этим воспользоваться и узнать, что тот ел или пил, или чем болел, но бедолага сам внезапно показал, что ел и пил, прямо на пол и частично на врача, а частично — в штаны.

Врачи повышенной брезгливостью не отличаются, так что Парацельс принял происшествие стоически и попутно узнал, что это не отравление, не травма, не старые хронические боли, да и вообще, как он уже выразился, происходящее лучше всего уложилось в диагноз «Хрень необыкновенная».

— Сергей Прокофьевич? Это Папа Понедельник, слышал, вас можно поздравить? Вам предстоит несколько часов уверенно нескучного времени, судя по всему? — спросила трубка.

— Что вы хотите? — Зло спросил Сергей Прокофьевич.

— Чтобы вы поехали в больницу, на выбор навестили там любого из своих уродцев, а потом позвоните мне на этот номер, да и скажите, который. Я вам там еще кое-что покажу.

— Вы что, поименно их знаете? — Спросил Сергей Прокофьевич равнодушно.

— В том числе. Но лучше, если вы просто скажете, откуда был привезен этот выродок. Езжайте, езжайте. Иначе дальнейший разговор не имеет смысла, а мне придется прибегнуть к совершенно крайним мерам, — сказал Папа Понедельник. И прервал связь.

Как и требовали от него (а просьбой это назвать нельзя было бы даже из самой патологической вежливости), Сергей Прокофьевич отзвонил по номеру Лумумбы, а когда Папа Понедельник, наконец, ответил (очень далеко не сразу и очень далеко не на первую попытку дозвониться), поведал тому, у чьего изголовья он склонился.

Это был тот самый счастливец, которому досталось обезболивающее. А потому он более-менее был уже на этой грешной земле, а не в аду, от того был поражен оказанной честью. Странно было видеть морскую свинку, готовящуюся на алтарь науки, которая полагала, что ей оказана высокая честь.

— Смотрите внимательно, — приказал Папа Понедельник и в следующий миг торговец заорал так дико, как только может заорать человек, который человек быть уже почти перестал. Тот самый раскаленный клинок, вошедший ему в живот, провернулся, а затем пошел по кругу. Сознание не уходило, барыга выл, хрипел, грыз подушку, обмочился, плакал и стонал, врач стоял рядом, готовый сделать второй укол, на сей раз речь шла уже о наркосодержащем препарате, а потому, когда пациент снова скорчился, сделал ему, наконец, инъекцию. Через некоторое время торговец белым порошочком стих.

— Убедительно? — Осведомился Папа Понедельник, — или как? Я понимаю, что вас таким не проймешь, вы и не такое видели, а то и делали. Но. Это не все. Ему сделали укол? — Папа Понедельник явно не угомонился. И человек, которого накачали наркотиком, снова завыл так, будто ему просто ввели глюкозу.

А с чего бы Рамону было угомониться? Держи в руке куклу, да и проворачивай воткнутую ей в живот иглу.

— Пока вы не свернете свою деятельность и не распределите деньги среди тех, кому они нужны, эти тринадцать человек, ваших людей, Сергей Трофимович, что вам доверились, ваших тринадцать барыг так и пролежат с этой болью в больнице. Доступно?

— Да мне наплевать на это, Папа Понедельник, понимаете вы это, или нет? — Весело спросил Сергей Прокофьевич.

«- Пока вы не свернете свою деятельность и не распределите деньги среди тех, кому они нужны, эти тринадцать человек, ваших людей, Сергей Трофимович, что вам доверились, ваших тринадцать барыг, так и пролежат с этой болью в больнице. Доступно? — Да мне наплевать на это, Папа Понедельник, понимаете вы это, или нет?» — Вдруг ответила трубку голосом самого Сергея Прокофьевича, и он понял, что беседа шла под запись.

— Ну-ну, как знаете. Плевать, говорите? Посмотрим, что скажут ваши сотоварищи. Вернее, те, кто бегает прямо по земле, вроде этих, кто сейчас в больнице. А потом попробуйте все же немного подумать. До свидания. — Папа Понедельник снова отключился.

А тем часом в другой части города готов был биться головой об стену Халиф. Полученная информация, в том числе, передача разговора с Папой Понедельником, была неразрешимой задачей на сей момент. Отравление чем-то медленнодействующим? Пролонгированный яд? Кто им его давал? Где? Когда? Они же не буржуа из парижского, средней руки квартала, которые кушают в одном и том же кафе или ресторанчике поколениями. Дистанционная инъекция? Как снотворным по зверю? Вряд ли. Проверить надо, опрашивать этих полутрупов смысла нет, они не вспомнят, но результаты анализов крови и прочих выделений он получит через час.