— Привыкнет и Пеструха, — опять отозвалась из темноты Марфа Сидоровна.
— Ну, а как с подсосом? — спросила Зина. — Отучила?
— Двух отучила, остальные ни в какую. Опять же Пеструха больше всех артачится. А Ковалев говорит, Ласточку не следовало отучать от теленка. Знаешь почему? Она же симменталка третьего поколения. От нее нужно получить хорошее потомство. А телята с подсосом всегда лучше. Ведь материнским молоком кормятся.
— Ну, конечно… — согласилась Зина. — Ковалев-то за семьей уехал?
— Уехал.
— Хватит вам балаболить, — с напускной строгостью сказала Марфа Сидоровна. — Ведь тебя, Клава, утром не добудишься.
— Встану. — Клава еще плотнее прижалась к Зине и зашептала: — Эркелей-то наша… прямо смех… В Ковалева по уши втрескалась. Жить, говорит, без него не могу.
— Да что ты говоришь? Ну, а он?
— Он ничего… Ко всем одинаков.
— Ох и девка… — прошептала Зина.
— Она хорошая… Вот только какая-то непостоянная… Семь пятниц на неделе. Это ведь плохо? Правда, Зина?
— Конечно… Чего хорошего… Ну, давай спать, а то поздно.
Они стали уже засыпать, когда послышался резкий стук в окно. Зина вздрогнула:
— Ой, это Федор! Клава!.. Меня здесь нет.
Клава приподняла с подушки голову, но Марфа Сидоровна сказала:
— Лежите, я его сама отправлю.
В тишине было слышно, как скрипнула под Марфой Сидоровной деревянная кровать. Вот она неторопливо подошла к двери, открыла ее и с порога спросила:
— Кто там? А, ты, Федор? Что это тебя по ночам носит?.. Кого? Зины? Нет, да зачем она к нам в такое время? Как же это ты достукался?.. Жену потерял… Правду говорю… Что, я обманывать стану. Не хватало еще… Выходит, заслужил, если сбежала.
Двери захлопнулись. Марфа Сидоровна вернулась, улеглась на кровати, а потом уже сказала:
— Не верит. Говорит, больше негде быть. Ишь, забеспокоился…