— О, привет, привет, дорогой Сергей Осипович! — Ковалев встал. — А я уж собирался звонить.
— Зачем? Я знаю, когда приехать. — Ермилов бросил на стул обшарпанный портфель и старенький прорезиненный плащ. — Погодка-то, а? Благодать! Прет все как на дрожжах!
— Погода будто специально для кукурузы.
Ковалев с признательностью пожал маленькую, но сильную ладонь агронома, с которого Клава, стоя в конце стола, не спускала восторженных глаз. Он казался ей необыкновенным, а каждое его слово — глубоким, даже мудрым. А Ермилов, ничего не замечая, присел к столу, обмахнул соломенной шляпой потное лицо.
— Льстишь, Геннадий Васильевич. — Почему только для кукурузы нужна такая погода? А другие посевы?..
Вскоре они в стареньком «газике», позаимствованном Ковалевым у райкома партии, выехали смотреть кукурузу. Машина еще как следует не остановилась, а Ермилов уже сидел на корточках на краю трехгектарного участка на пологом солнечном склоне.
— Взошла! Взошла! — Он глянул снизу на Ковалева. Тот тоже опустился на корточки и вместе с Ермиловым смотрел на бледные шильца всходов.
— Все хорошо, Геннадий… — Ермилов, о чем-то задумавшись, молчал, потом добавил: — Васильевич. Прекрасно! Вот только…
Ермилов исколесил вдоль и поперек маленький участок, присаживался, копался в земле.
— Василич, корка… Подборонка. И немедленно. Завтра же!
Перед обедом шофер увез Ермилова в совхоз, к Зенкову. А Геннадий Васильевич попутно заглянул в летние лагеря, куда три дня назад перевели свиней.
Кажется, сегодня ничего такого не произошло, но Геннадий Васильевич чувствовал себя в приподнятом настроении. Он поинтересовался у Эркелей самочувствием Костика. Эркелей, польщенная вниманием, так вся и расцвела.
— Большой. С дедом друзья — водой не разлить. Я теперь не нужна стала. Даже обидно.
Обмениваясь шутками, они шли пастбищем. Свиньи крепли и поправлялись прямо на глазах. Сейчас они деловито срезали мягкую сочную траву, рыхлили пятаками черную землю, отыскивая коренья.
После обеда Геннадий Васильевич побывал в книжном магазине и купил там несколько брошюр по агротехнике возделывания кукурузы. В колхозе с прошлого года не было агронома. До этого агрономом работал Лапин. Пожилой и апатичный, он когда-то очень давно окончил шестимесячные курсы. Слабые знания и полное отсутствие любви к земле сделали Лапина человеком никчемным. И когда в прошлом году Лапин подал заявление с просьбой отпустить его на жительство в город, к сыну, Ковалев первым на заседании правления сказал: «Пусть едет! Много не потеряем».
Возвращаясь к себе в контору, Ковалев обратил внимание на афишу около Дома культуры. В ней сообщалось, что сегодня состоится концерт самодеятельности, посвященный окончанию в районе весенне-полевых работ.
Ковалев внимательно прочитал всю афишу, а потом спросил себя не очень уверенно: «А что, если сходить?» Чтобы потом не передумать, он решил сейчас же приобрести билеты.
Дома он положил билеты на стол, хлопнул по ним для значительности ладонью и сказал:
— Вот, мать! На концерт сегодня идем. Готовься.
Катя растерялась.
ebooksa