— Он оставил их здесь дня за два до того, как его убили.
Одна бумага представляла собой цветную брошюрку, рекламирующую новую модель «кадиллака», остальные — то же самое, только «крайслера», причем брошюрка с великолепным «империалом» была сильно затерта.
Мэри выжидательно смотрела на меня, картинно подняв брови.
— Мелочиться он не собирался, это точно, — сказал я.
Она кивнула:
— И в тот же вечер он заплатил все долги по счету.
— Сколько?
— Триста пятьдесят с чем-то.
— Однако он пользовался у вас широким кредитом. Почему так?
— Спроси Тонни. Большинство этих денег Рене задолжал за выпивку накануне. Тонни носил ему ее в комнату.
— Вот как? — заметил я, стараясь не спугнуть ее.
— Он сказал, что у Рене была компания. В комнату они его не пустили, просто забрали выпивку и сказали, что заплатят позже. Спроси Тонни.
— Наверное, они играли в карты, — предложил я.
— Конечно, наверное, — сказала она и потеряла к этому интерес.
Я расплатился, попрощался с Тонни и Мэри, и мы с Мартой вышли. Марту так и распирало от желания высказаться, но я молчал, понимая, что все, что у нас есть, не является прямой уликой. Субординация не позволяла Марте заговорить первой, и я усмехался про себя, с интересом наблюдая, сколько она выдержит.
Мы побывали еще в паре баров, кое-где попадались знакомые. Хотя я и пребывал не в своем официальном качестве, новость о моей принадлежности к полиции опережала нас. Но одного взгляда на Марту было достаточно, чтобы понять, что у меня имелись и личные причины находиться здесь. Мне подмигивали открыто и дружелюбно, и я так же дружелюбно подмигивал в ответ.
Она была отличным прикрытием. Несколько раз она пинала меня под столом, когда я переигрывал; да, прикрытием она была отличным.
В половине двенадцатого я привез ее домой, закрыл дверь за нами и едва успел увернуться от пощечины.
Перехватив ее руку, я сказал:
— Предполагается, что ты должна знать дзю-до.